слышать твой смех и видеть твою улыбку. Черт, я не могу без этого.
Я обхватываю руками его большую спину и крепко прижимаюсь к нему.
— Я уже твоя, милый.
Он двигается во мне, а я льну к нему, тем самым отправляя каждое ощущение в свою
сердцевину. Он снова заводит меня и готовит увидеть звезды.
Он начинает рычать, и я знаю, что он близко. Я прикусываю его нижнюю губу, в то
время как у меня темнеет в глазах. Весь спектр эмоций накрывает меня, когда мы оба
освобождаемся одновременно.
Стейт обрушивается на меня, вызывая у меня легкое уфф.
Он быстро откатывается в сторону, но укладывает меня с собой.
— Ты убьешь меня, Королева.
— Кто бы говорил, — я протягиваю руку, чтобы поцеловать его.
Мы лежим молча, пока мы не начинаем в унисон дышать.
Это моя любимая часть дня: лежать в его объятиях, позволяя его сильной груди
поглотить все мои тревоги.
— Как бы мне ни было неприятно это говорить.… нам лучше принять душ и
одеться.
— Нет, давай пропустим ужин.
— И сразу перейдем к десерту? — спрашивает он, приподняв бровь.
— Да, — я улыбаюсь на сказанное.
— Я чертовски хочу, Бейлор, очень хочу.
Я первая встаю с кровати и направляюсь в душ. Я беру с собой его шерстяное
одеяло, чтобы завернуться и не упускаю веселый взгляд Стейта, так как он идет за мной
по пятам.
— Я присоединюсь к тебе.
— Ни в коем случае.
Он на секунду надувает губы.
— Мы тогда никогда не соберемся, глупыш.
— Глупыш? — он хватается за грудь и делает вид, что ему больно.
Я вхожу в душ, хихикая, и вскоре после того, Стейт все равно присоединяется.
— Еще один раз, и я буду хорошим мальчиком, — он поднимает обе руки
вверх.
— Я не против, чтобы ты был плохим мальчиком, — я подмигиваю.
— Ой, все, — он предупреждает меня с теплой улыбкой. Но его послание и
язык тела противоречат друг другу.
Стейт не торопясь моет мне спину, задницу и грудь. Я не думаю, что они когда-либо
были такими чистыми в моей жизни. Но и я несколько раз касаюсь его затвердевшего
члена, прежде чем выйти. Он надувается, как маленький мальчик, выпячивая нижнюю
губу.
Я только смеюсь над его нелепым жестом.
Оставив Стейта в душе, я вытираю свое тело. Я думаю, что это хорошая идея —
одеться, или, по крайней мере, наполовину быть уже одетой, к тому времени, когда он
выйдет. Я не скучала по его потребности во мне, пока была в душе. Но, если быть
честной, это оставило огромную ухмылку на моем лице.
К тому времени, как он выключает душ, на мне одеты трусики и лифчик. Я роюсь в
своей сумке, чтобы найти мое любимое кокосовое масло для тела, чтобы намазать всю
свою кожу.
— Господи Иисусе, Бейлор, мои яйца вырастут до размеров кокосовых орехов, если
ты не бросишь это дерьмо.
Я смеюсь над его глупым замечанием и продолжаю растирать масло для тела по
ногам, делая для него небольшое шоу.
Мы молча едем в ресторан, где встречаемся с его родителями. Мне грустно, что я не
увижу Шейн до завтрашней игры, и я надеялась, что она отвлечет меня за ужином. Но
сегодня будем только мы и его родители. Стейт несколько раз заверял меня, что он сказал
своей маме вести себя наилучшим образом.
Меня огорчает, что ему даже приходится это делать, но, с другой стороны, это
делает меня очень гордой женщиной. Как и в прошлый раз, когда мы ужинали с его
родителями, мы зашли в очень модный ресторан.
Я уже чувствую, как мурашки поднимаются вверх по моей шее, размышляя о том, что заказать. Стейт выскакивает из машины, обегает ее и открывает передо мной дверцу.
Он протягивает руку, и я кладу руку в его ладонь, спрыгивая вниз. Он притягивает меня к
себе и быстро целует в макушку.
— Бэйлор, честное слово, если моя мама что-нибудь выкинет, это будет наш
последний ужин.
Я облегченно вздыхаю ему в грудь и следую рядом. Я начинаю сомневаться в том, какой наряд надела сегодня вечером. Это простая белая юбка макси с черной майкой.
Я тереблю подол своего топа, пока Стейт не берет мои пальцы в свои.
— Прекрати.
— Прекратить что?
— Нервно теребить свое платье, ты выглядишь просто замечательно.
— Я играла с подолом своего топа, а не с платьем. Вообще-то, на мне не платье, а
юбка макси в паре с черной майкой, — говорю я веселым и кокетливым голосом, пытаясь
заглушить все беспокойство, угрожающее из меня вырваться.
— Без разницы. Ты прекрасно выглядишь.