наступательная линия, которая сделает прорыв Стейта труднее. Ему придется следить за
множеством экранов и мчаться изо всех сил. Райдеру нужно подбросить мяч в воздух, потому что с другой стороны их оборона довольно сильная.
— Черт возьми, кто-то делал домашнюю работу.
— Это легко, когда игрок номер один — твой, — я подмигиваю ей.
— Я могла бы поспорить на счет игрока номер один. Кажется, он у меня тоже есть.
Я хочу задать ей еще несколько вопросов, но мяч уже в воздухе, и толпа
неистовствует. Стейт находится на точке во время первой попытки продвинуться далее, не
позволяя другой команде получить первой этот шанс. У него два раза подряд сбивание, из-за чего я почти сочувствую квотербеку, когда он медленно поднимается с земли во
время первой четверти.
К четвертой четверти мой голос почти не слышен. Счет сравнялся, и игра Райдера
закончилась. Он сделал три перехвата и ничего не может сделать в нападении. Наша
оборона была там большую часть игры, и, судя по тому, как они двигаются, они
истощены. Их тела прошли через ад.
В игре осталось всего тридцать секунд, а соперник находится всего в десяти ярдах от
гола. Мы не можем остановить их бегущую игру. Шейн и я стоим на своих местах, крича
во всю глотку, когда Стейт поднимает руки, чтобы заставить своих поклонников кричать
громче.
Я даже не слышу собственного голоса и не знаю, доносится ли туда какой-нибудь
звук. Центр бьет по мячу, квотербек возвращается за пасом. Я обращаю внимания на
тренера Пита, прыгающего вверх и вниз, кричащего то-то, но все происходит так
чертовски быстро.
Я замечаю, как номер семь, мой мужчина, подпрыгивает в воздух. Он вытягивает
пальцы до упора, ловя мяч. Все на поле ошеломлены. Стейт бежит по полю к конечной
зоне своей команды, прежде чем кто-либо поймет, что происходит.
Его длинные ноги двигаются легко. Есть три противника, которые угрожают догнать
его, но он ни на секунду не замедляется. Он уже на десятиярдовой, потом пятиярдовой
линии, когда игрок другой команды хватает его за плечо. Стейт не позволяет остановить
его, и тащит парня вместе с собой в конечную зону.
Я подпрыгиваю в воздух, крича еще громче вместе с остальными радостными
фанатами. Шейн тянет меня за руку и показывает на часы. Игра окончена. Мы только что
победили. Я поворачиваюсь обратно к Стейту, который стоит в конечной зоне, окруженный своими товарищами по команде, но, когда он выходит из круга, он смотрит в
мою сторону и указывает прямо на меня.
Я знаю, что он меня не видит, но от этого жеста у меня кружится голова. Он без
всяких усилий втянул меня в свою жизнь и теперь при каждом удобном случае делает
частью ее.
Мы с Шейн обнимаемся, как идиотки. Я виню в этом адреналин, бурлящий во мне, и
немного командного духа. Когда я отстраняюсь, я поднимаю указательный палец и
покачиваю им.
— Он номер один и мой, — кричу я, перекрывая рев толпы.
— Смотри, — она бьет меня по плечу и указывает пальцем.
Стейт снова стоит у ограждения и машет мне рукой. Я мчусь к нему, как гребаная
звезда легкой атлетики. И на этот раз он перетягивает меня через перила и прижимает к
своей груди. Я обхватываю ногами его потное и сексуальное тело, сцепляя лодыжки
прямо над его задницей.
— Это было из-за проведенной ночи с тобой, — его губы касаются моих прежде, чем
я успеваю ответить.
Я прикусываю его нижнюю губу, просовывая язык ему в рот, и целую его как черт.
Его руки в моих волосах дергают и тянут. Мы целуемся так, будто никто не смотрит на
нас,
хотя
нас
видит
весь
мир.
ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— Бейлор, канал ESPN (прим.пер. — американский кабельный спортивный
телевизионный канал) был нацелен камерой прямо на тебя, — в десятый раз повторяет
Шейн, пока мы ожидаем снаружи раздевалки.
Как и в прошлый раз я просто пожимаю плечами.
— Это было словно чертово трахание ртами.
— Заткнись, — я слегка киваю головой в сторону его злой матери и Тии, свирепо
смотрящей на нас.
— Так оно так и было. Это дерьмо было похоже на сцену из Титаника.
Я ничего не могу поделать со своим смехом от ее приведенной аналогии, потому что
она попала в десятку. Я никогда не чувствовала себя Розой на носу корабля с
распростертыми руками, готовой завоевать весь мир, но сейчас чувствую. У нас со
Стейтом все будущее впереди, и никто и ничто нас не остановит.
Как и в прошлый раз, Стейт и Райдер — двое последних мужчин, покинувших