Председательствующий машинально записал малоизвестную фамилию. Впрочем, нет, кажется где-то он ее слышал. И все равно был удивлен. Набралось еще четверо кандидатов. Всего, стало быть, пятеро.
Один сразу же взял самоотвод в пользу Щербатова.
— Господа депутаты! Голосуем сразу за всех четверых, — предложил председательствующий. — Обсуждение двух кандидатур, набравших больше всего голосов, мы продолжим после перерыва.
Предложение было принято. На табло замелькали цифры. Прошла секунда, другая, и скоро они запылали неоновым светом.
— Уважаемые коллеги, на место председателя палаты могут претендовать два человека. Это Виталий Борисович Кисилев и Владислав Геннадьевич Щербатов. Я думаю, нам не стоит затягивать с выборами. Сразу после перерыва мы начнем обсуждение кандидатуры, потом дадим слово Кисилеву и Щербатову, а уже после этого проголосуем, — сказал председательствующий, поймав в последний момент невозмутимый, а скорее, отрешенный взгляд президента в президиуме. Президенту еще никто не успел разъяснить особенность момента, и он, видимо, думал, что все идет, как задумано его аппаратом.
— Мне кажется, нужно согласиться с мнением нашего председательствующего, — медленно заговорил президент, давая понять, кто здесь хозяин. — Сейчас устроим небольшой перерыв, а через полчаса продолжим наше заседание.
И первым поднялся с кресла.
Виталия Борисовича Кисилева Варяг лично не знал, хотя наслышан был достаточно, чтобы ожидать в нем возможного соперника. Весь его сытый облик выражал привычку к неутомимому труду и сладкой жизни. С лица не сходила хитроватая улыбка, и, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что не сыскать более счастливого и удачливого человека в России, чем Кисилев Виталий Борисович.
Варяг знал о том, что Кисилев начал заниматься бизнесом в конце восьмидесятых — сразу, как это стало возможным. Начинал с подвального кооперативного магазинчика, а сейчас уже имел сеть ликероводочных заводов и целлюлозных комбинатов, разбросанных по всей России. Варяг прекрасно был осведомлен и о том, что его заводы аккуратно пополняют воровской общак, а с недавнего времени Кисилев имел большие поступления и в валюте. Виталию Борисовичу дали понять, что следует делиться и валютным ручейком, и немедленно в одном из банков Лихтенштейна был открыт счет, доступ к которому могли иметь только два человека — сам Кисилев и Варяг. Кисилев часто появлялся на телеэкране, давал интервью, делился планами на ближайший год и улыбался, улыбался, улыбался. Такой тип мужчин нравится женщинам, и Варяг был уверен в том, что если бы сейчас проходили президентские выборы, где одним из кандидатов был Кисилев, то женская половина России безоговорочно отдала бы ему свои голоса.
Но, кроме привлекательной физиономии, Кисилев имел и ясный ум. Он действовал как мощный ледокол, который пробивал любые рогатки и препоны и при неуклонном движении вперед оставлял позади себя только разбитые льдины всевозможных запретов. При своей мягкой улыбке он был напорист, нагл и смел: три качества, которые составляли его успех. Поговаривали, что успех его дела зависит от того, что он тесно связан с криминальными структурами, которые взяли весь его бизнес под свое покровительство. Отчасти это соответствовало правде, и кому это не знать, как не самому Варягу. Он сумел сколотить вокруг себя таких же, как и он сам, предпринимателей, и если их нельзя было назвать пока партией, то уж как блок они сформировались вполне.
Это была сильная фигура, и Варяг предпочитал бы иметь таких людей в союзниках. Впрочем, нет, их всегда нужно держать на коротком поводке, как сильных сторожевых псов. Кисилев должен знать свое место, на какие бы высокие посты ни взлетал. Он и дальше будет сливать в общак часть доходов и, как прежде, будет получать сильную поддержку во всех своих начинаниях. Но если он возомнит вдруг, что по своему могуществу вполне может потягаться с коронованными ворами, то ему стоит напомнить, что он всего лишь винтик огромной машины воровской империи…
В перерыве Варяга окликнули. Даже если бы он не узнал этот мягкий вкрадчивый голос, он все равно догадался бы, кому он принадлежит. Виталию Борисовичу Кисилеву.
— Владислав Геннадьевич!
Варяг подождал, пока его позовут во второй раз, и только тогда обернулся. Оба пожали друг другу руки, словно давние добрые друзья. И оба чувствовали на себе пытливые взгляды парламентариев.
— Как бы нам с вами не подраться из-за места спикера, — улыбаясь, проговорил Виталий Борисович.
— Я думаю, все решит голосование и выбор упадет на достойнейшего, — в тон ему ответил Варяг.