— У меня тут в кармане еще два паспорта припрятаны: на тебя и меня. Мы уже, по сути, граждане Канады со всеми вытекающими правами.
— И кто же мы по этим канадским паспортам?
— Семья Игнатовых. Владислав и Светлана Игнатовы. В Лондоне нас уже ждут забронированные билеты в Монреаль.
А пассажиры все подходили и подходили. Сбивались в одну кучу, сплоченную общим желанием оказаться в столице туманного Альбиона. Мимо них сновали служащие аэропорта… Мужчина провез пустую грузовую тележку… Протопали летчики со стайкой гомонящих стюардесс…
Варяг даже не оглядывался, оставляя за спиной Россию, прошлую жизнь. Что было, то было, а третьего не дано. Часто бывало ему тяжело, страшно, часто чудом оставался в живых, копошился на самом низу, как муравей, выбираясь из мусорных завалов. Но ведь выбрался! И каких вершин достиг! Невозможных!
Вдруг вздрогнул. Совсем близко, как тогда на похоронах Лиса: «Бьем-бьем-бьем! бьем лбом, бьем лбом! — били били лбом-лбом! — бьем… бьем!..» — ударили церковные колокола, навевая мысли о разлуке, о вечности, и судьбе… Варяг огляделся; недалеко от него шла супружеский пара, по виду иностранцы. Высокий сухопарый мужчина нес в руке радиоприемник, откуда истово взывал тоскующий голос:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, по молитвам Пречистые Твоея Матери и всех святых, помилуй нас… Боже, будь милостив ко всем грешникам… Спаси, Боже, всех мучеников и странников… Спаси всех заблудших… Спаси всех убиенных и очисти нас от всякого греха, Благий… Господи помилуй!..
Эпилог
— Господи помилуй! Да у него же кровотечение открылось! — громко закудахтал старушечий голос прямо в ухо.
Варяг проснулся и резко сел на лежанке. Острая боль прорезала правое бедро. Он поморщился и увидел темное пятно на правой брючине. А потом ощутил, как там тепло и липко.
— Ну ничего! — продолжал тот же кудахтающий голос. — Ничего. Люська предупредила, что тяжелый больной. Ничего… Сейчас мы тебя, милок, положим, перевяжем…
Он выглянул наружу. «Газель» стояла на дворе перед длинным кирпичным бараком с покосившейся вывеской «Московский областной центр пульмонологии».
И сразу засуетились люди вокруг «Газели», начал отдавать распоряжения Николай Валерьянович, бритые пацаны из его службы безопасности рассыпались по двору. Владислав с трудом взгромоздился на вывезенную из пульмонологического центра кресло-каталку, и сам Чижевский, точно никому из присутствующих не доверяя столь ответственного дела, осторожно покатил кресло внутрь.
— Ну что, Валерьяныч, — повернувшись к нему вполоборота, улыбнулся Варяг. — Теперь можем вздохнуть с облегчением. Вот все и закончилось…
— Ничего не закончилось, Владислав Геннадьевич, — серьезно отозвался Чижевский. — Сегодня вам на мобильный позвонили. Вы же знаете, ваша «Нокия» все эти дни у меня в кармане лежала. Я и подошел.
— И что? — напрягся Варяг. — Кто звонил?
— Меркуленко звонил. Сначала, конечно, удивился, что по вашему мобильному я отвечаю, что вы куда-то запропастились… Ну я его успокоил, вкратце наплел какую-то чушь, разумеется, о вашем ранении ни гу-гу… Словом, Меркуленко просил вам передать, что на днях по своим каналам готов организовать вашу встречу с самим… Так что ничего не закончилось, Владислав Геннадьевич. Все только начинается!
Под псевдонимом Е. С.
печатаются О. А. Алякринский и С. Н. Деревянко.
