— Ну что, падаль, будешь нынче кукаре…
Он не докончил: тяжелый снаряд со свистом влип ему в висок — и перед глазами сразу все поплыло. Второй удар пришелся Сивому по глазам — и он вмиг ослеп. Потом хрустнула носовая перегородка и из перебитого носа хлынула кровища. Во второй раз в жизни — впервые это было после драки с Крокодилом — Владислав почувствовал приятное опьянение победой над ненавистным врагом.
Кореши Сивого, видевшие, как новичок заскочил в сортир вслед за их вожаком, из любопытства рванули туда посмотреть, что творит Сивый над казанским. Но, войдя, не сразу сообразили, что происходит: против ожидания вовсе не новичок, а крепыш Сивый торчал по пояс из очка. Все, конечно, кинулись спасать Сивого, отталкивая новичка. Рожа у Сивого была вся перемазана в дерьме, от него воняло, и малолетние обитатели ИТК уже четко знали, что не видать ему звания законного и больше карьеры обиженного ему уже в жизни ничего не светит.
Эту ночь, как и другую, как и еще четыре последующих, Владик Смуров провел в карцере. Это был его первый карцер на зоне и второй в жизни, если считать то холодное купе «столыпинского» вагона. Но далеко не последний…
Пять суток карцера прошли незаметно. Влад даром времени не терял: до изнеможения делал зарядку и по сотне, по тысяче раз в день повторял движения, которым его обучил Увар. Крюк справа, крюк слева, нырок головой вправо, нырок головой влево…
Когда вышел наконец на зону, глаза ослепило от непривычно яркого дневного света, хотя был уж вечер. И сразу побежал к Увару в спортзал.
Тот занимался с Арменом — невысоким, но жилистым и крепким пацаном-армянином. Увидев Владика, Увар не выказал ни малейшего удивления, а только выдохнул:
— Пропустил пять занятий, парень. Надо наверстывать!
Влад натянул рабочие рукавицы и встал в стойку. После того как он пропустил несколько ощутимых ударов по корпусу, Увар недовольно махнул рукой.
— Нет, так не пойдет. Посиди-ка, отдохни! — И обратился к армянину: — Армен, иди сюда. Возьми нож и сделай, как я показывал.
Он вытащил из кармана перочинный нож, открыл его и протянул Армену. Тот обрадованно бросился к Увару, схватил нож так, словно это был кинжал, и приготовился прыгнуть на деревянный столб. Увар, остановив его, еще раз показал: сначала удар левой руки по глазам противнику и сразу ножом в грудь или горло. Армен с энтузиазмом бросился на столб. Увар хмыкнул, отошел в сторону и встал к нему спиной.
— Теперь попробуй на мне. Только давай без пионерского азарта. Представь, что я твой самый лютый враг и, если меня не убьешь, тебя точно замочат. Попытайся меня зарезать. И не бойся, все равно у тебя ни черта не получится.
Армен, у которого от восторга сузились черные блестящие глаза, направил нож острием вперед и замер.
— Учти: если будешь медлить или раздумаешь ударить наверняка, ты — труп, — процедил Увар, повернувшись к нему спиной и глядя на белую, кирпичную, глухую стену административного корпуса, за которым располагался спортгородок колонии. Чернявый пацан мельком взглянул на Владика. Тот ободряюще кивнул ему: мол, не дрейфь!
Армен, сжав рукоять ножа так, что побелели пальцы, метнулся вперед. В следующее мгновение лезвие все еще зажатого в его руке ножа оказалось прижато к его горлу, и он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Подержав чернявого противника секунду-другую в таком беспомощном положении, Увар ослабил захват.
— Да, против настоящего врага тебе еще рановато выходить, — заметил Увар.
— Давай я попробую! — предложил Влад. Он встал в боксерскую стойку и бросил напряженный взгляд на тренера.
Тот некоторое время изучающе глядел на него. Чернявый громко сглотнул слюну: видно, не по себе ему стало от перспективы сразиться с уже прославившимся на всю зону новичком. Увар покачал головой:
— Нет!
— Почему? — обиженно вскрикнул Владик.
— Потому что, парень, у тебя навыков еще нет, а одна только ярость в душе. Когда в тебе одна ярость, а умения нет — можешь глупостей наворочать:
— Каких еще глупостей? — не понял Владик.
— Убьешь случайно и жизнь себе сломаешь, — на полном серьезе заметил Увар.
Эти слова Влад запомнил навсегда.
Глава 6
Когда «Волга» с фырканьем тронулась с места, Чижевский нащупал во внутреннем кармане чудом уцелевший мобильный телефон.
— Степан! — проговорил он вполголоса, дождавшись ответа Сержанта. — Беда! Владислав тяжело ранен! Нас обстреляли из гранатометов. Засада была. Мы сейчас на Ленинградском шоссе, тут недалеко есть госпиталь Главспецстроя — едем туда. Дело очень серьезное… Он в критическом состоянии — все очень плохо! Как сам жив остался — ума не приложу. Серегу моего наповал, «форд» сопровождения на месте сожгли… Да, запомнил! Синий «БМВ» с московским номером. А — один пять шесть — МН. И еще серая «девятка», но они ее бросили там же. Двое их было. Один высокий, тощий, бритый, в кожанке, второй — низенький, в белой куртке-безрукавке. Явно профессионалы. Срывайся, Степан, поднимай по тревоге моих ребят и этих гадов из-под земли достаньте!