Она билась под ним, забыв обо всем, боясь, что его плоть порвет ее всю, и еще больше страдая от мысли, что это блаженство может в какой-то момент кончиться. Их крики привлекли внимание; словно в тумане Варяг и Настя видели любопытные и смеющиеся лица заглядывавших к ним в комнату его корешей — им было все равно, смотрят ли на них или нет. Более опытная, чем ее напарник, Настя первые минуты еще пыталась контролировать приближение собственного оргазма, но потом все это стало ненужным: наступило то состояние чудовищного равновесия, обморочного пароксизма наслаждения, за гранью которого и смерть уже не страшна. А он еще бил и бил, расплескивая всю ее влажную глубину, широко раздирая ноги, а ее корчи, хрипы, бормотание, горячий запах лишь усиливали его любовный пыл, пока наконец, почти вытащив свое копье, он последний раз мощно погрузил его вместе с новым густым извержением всего себя…
А через два дня Владислава Смурова и обоих его подельников взяли при попытке ограбить сберегательную кассу. Куйбышевская милиция, похоже, была обо всем предупреждена заранее — так легко и без запинки они взяли сейф и так четко легавые взяли их с поличным на выходе. Действительно ли их кто-то заложил, или эта неудача объяснялась случайным стечением обстоятельств, Варягу так и не суждено было узнать. Вот только, странное дело, Настя ни разу не написала ему в колонию, хотя обещала…
ЧАСТЬ II
Глава 11
За окном «Волги» промелькнул столб с указателем:
Центральный клинический госпиталь Главспецстроя — 500 м
— Милейший! — крикнул Чижевский старику водиле. — Вон туда, к госпиталю сворачивай!
Николай Валерьянович приложил палец к шее Владислава и стал нащупывать пульсирующую точку. Но пульса не было. Отставной разведчик похолодел. Не может быть! Такого не может быть!
Он быстро осмотрел тело раненого, точно желал удостовериться, что все на месте: все и было на месте, вот только обе покалеченные ноги, безжизненно поджавшись, лежали неподвижно на сиденье, точно пришитые ноги куклы, несмотря на то что Чижевский сразу же умело наложил на кровоточащие бедра раненого два жгута, разодрав собственную рубашку на длинные полоски ткани. Кровь не текла ручьем, но белые жгуты уже полностью пропитались алой теплой влагой, которая, вытекая, по капельке уносила из сильного тела жизнь…
Чижевский снова начал осторожно проводить пальцами по шее Владислава и вдруг ощутил слабенькое биение жилки… Тук-тук… тук-тук… Жив! Он даже вспотел от напряжения…
«Волга» подпрыгнула на ухабе, пошла юзом, старичок тихо выругался себе под нос и крепче взялся за баранку. Впереди показались белые корпуса госпиталя за стеной буйных лип и кленов.
Владислав приоткрыл глаза.
— Что тут? Где я? — прошелестел голос. — Не пойму ничего… Ангел, ты, что ли? Ну что там… сходняк созвали… Медведь… Ангел, братан, ты же обещал, что все будет тики-так… Почему так больно ногам? — И снова затих.
Чижевского охватило лихорадочное возбуждение, какое-то странное чувство щемящей до слез радости: Владислав был жив. Он на ходу распахнул дверцу, и, как только «Волга» с ужасным скрежетом затормозила у крыльца приемного отделения, Чижевский выпрыгнул из салона и как был, в разорванных брюках и голый по пояс, бросился к двери…
Полковник Кирилл Владимирович Артамонов, заместитель начальника второго особого управления МВД, в ведении которого находились вопросы борьбы с организованными преступными сообществами, поднялся с кресла и стал медленно кружить по мягкому ковру. Лучше всего думается во время ходьбы. Приходят дельные мысли. Полковнику было о чем подумать. Он подошел к тумбочке у стола и налил себе стакан воды. Выпил, подошел к окну и отдернул краешек шторы.
На улице было хорошо. Мартовское солнце, бурная капель, радостное чириканье воробьев… На железный подоконник с шумом сел голубь. Как их ни отваживали, а голуби облюбовали все подоконники огромного здания министерства на улице Огарева. Ну и черт с ними.
Кирилл Владимирович вернулся к столу, сел. Откинувшись на спинку кресла, прислушался. Толстые стены и мягкие двойные шторы у дверей с обеих сторон входа создавали впечатление, что гигантское здание пусто. На самом деле работа кипит во всех кабинетах на всех этажах, усмехнулся полковник. Вытащил сигарету и закурил. Дым кольцами поплыл в круге света от настольной лампы, исчезая в полутьме кабинета.