В течение дня я болтала с Мирай по телефону, а затем просматривала свой Kindle в поисках следующего чтения.
Иногда я оказывалась на кухне, пробуя новый рецепт. Но мне не так нравилась выпечка, как верховая езда.
Поместье Спенсеров было холодным и скучным. Персонал приветливый и приятный, но держался на расстоянии. Это были крепкие отношения босса и подчиненного, не более того.
Я скучала по острову. Мирай и Эмили. Рагна и Цербер.
Но здесь, в поместье Спенсеров, было безопаснее. Мы были круглосуточно окружены охраной, и я знала, что Киллиан делает все возможное, чтобы защитить меня. И к этому долгу он относился очень серьезно.
Несмотря на то, что он умел скрывать свои чувства, всегда надевая эту холодную маску, я могла сказать, что он был напряжен и расстроен.
До сих пор все их расследования заходили в тупик. Это сделало ситуацию еще более опасной, потому что мы были совершенно слепы, когда дело доходило до того, кто был виновником. Мы понятия не имели, кто стоял за этой аварией и кто все еще охотился за мной три года спустя.
— Джулианна? — сказала Мирай, ее веселый голос прервал мои мысли.
— Хм. Да, я слушаю.
— Помнишь нераспечатанные письма, которые мы нашли? От Элиаса? — она спросила.
Верно, те письма. Положив письма и стихи Арабеллы обратно в ее ящики, я решила не открывать письма от Элиаса. Прошлое должно оставаться в прошлом, где ему и место.
Я больше не чувствовала потребности, настойчивой тяги к трагической истории Арабеллы. Может быть, это было потому, что я каким-то образом разорвала невидимые цепи, которые держали меня прикованными к прошлым историям замка, когда я решила дать своей собственной истории еще один шанс.
Переписать свою собственную историю без трагического финала.
— Я оставила их неоткрытыми, — сказала я Мирай. По определенным причинам, о которых я не должна была ей говорить.
— Да, об этом. Не сердись на меня, — начала она почти умоляюще. — Мне было так любопытно, что я не могла остановиться. Итак, я открыла эти письма и прочитала их.
— О. — Я покачала головой, полуулыбаясь. — Почему я не удивлена?
— Но Джулианна, ты должна это увидеть! — Ее пронзительный голос раздался в трубке, и я вздрогнула. — Все это время мы думали неправильно. Ты должна прочитать письма Элиаса. Это дает тебе совершенно новый взгляд на вещи.
Моя грудь сжалась при мысли о том, что я снова пойду по этому пути. Зацикливаться на этой проклятой истории, как будто она была моей собственной.
— Я не думаю, что мне стоит.
— Хорошо, — сказала она, быстро уступая. — Тебе не нужно читать их все. Я пришлю тебе единственное важное. Оно короткое, но в нем рассказывается все, что нам нужно знать. Детали, которых нам не хватало в истории Арабеллы.
Чтобы успокоить Мирай и ее чистый энтузиазм, я согласилась.
— Отправь мне фото.
— Да! — Я представила, как она машет кулаками в воздухе. Она действительно была комком невинности и радости. Хотя ее история также была испорчена жестокостью судьбы, Мирай не позволила ей помешать находить радость в мелочах жизни.
Через две секунды мой телефон завибрировал с уведомлением. Я открыла сообщение и нажала на фотографию, которую Мирай прислала мне.
— Ты получила? — спросила она.
Я хмыкнула в ответ.
— Да, дай мне минуту, чтобы прочитать его.
Арабелла,
Я думал о том, как начать это письмо больше раз, чем мог сосчитать. Хотя каждый раз, когда я начинаю писать первое предложение, я оказываюсь без слов.
Я не знал, когда это началось и как это началось.
Может быть, это был первый раз, когда ты открыто плакала в моих объятиях после потери нашего первого ребенка. Или, может быть, это было время, когда мы вальсировали на балу Эпплтона, и ты была в том изумрудном платье, под цвет твоих глаз. Я вспомнил твою застенчивую улыбку, когда похвалил твою внешность.
И я до сих пор помню вкус персикового пирога на твоих губах.
Не знаю, когда, но каким-то образом ты начала завладевать моими мыслями.
Твоя застенчивая улыбка. Твое нежное прикосновение. Твои мягкие губы.
Теперь я стал замечать вещи, которых раньше никогда не замечал.
Как твои пальцы скользят по фортепиано с нежной точностью.
Ты предпочитаешь персики клубнике.
Ты предпочитаешь читать шекспировские трагедии, а не смотреть оперу.
В частности, твой любимый цвет — пастельно-голубой.