Одна лошадь особенно привлекла мое внимание на прошлой неделе – белая. Это была недавно прибывшая лошадь на острове.
Она была так прекрасна, что у меня чесались пальцы прикоснуться к ней. Ветер развевал в воздухе ее длинную белую гриву, и кобыла скакала кругами. Она была игривая, и я догадалась, что она должна быть молодой. Я смотрела, как конюх ухаживал за ней, расчесывая ее красивую шкурку волос.
Пожилой мужчина поднял глаза и поймал мой взгляд через окно. Я помахала ему, как всегда. Он улыбнулся, и его внимание вернулось к кобыле.
Если бы у меня хватило смелости спуститься туда…
Прижавшись щекой к окну, я наблюдала за кобылой и конюхом вместе. Пустота царапала мне грудь, а в уголках глаз покалывало.
Прошел день, и я снова оказалась здесь, глядя в окно.
На следующий день я не могла оторвать глаз от белой кобылы.
Прошел еще один день.
Неделя…
До тех пор пока…
Мне захотелось поближе познакомиться с этим великолепным существом. Я хотела этого так сильно, что чувствовала это всем своим телом, чувствовала это в своих венах, и поэтому без всяких размышлений, не задумываясь, мои ноги несли меня вперед.
Я оставила письма на подоконнике и вышла из личной библиотеки Арабеллы. Я обнаружила, что иду по коридору и спускаюсь по лестнице. Вслепую я прошла мимо Эмили и пошла по тропинке к конюшням.
Почувствовать ее нежную кожу кончиками пальцев.
Чтобы ездить на ней.
Чтобы почувствовать ветер на моем лице.
Я хотела этого.
Мне этого не хватало…
Я остановилась у конюшни, внимательно наблюдая за кобылой. Конюх в это время водил пальцами по ее красивой гриве.
Должно быть, он заметил мое присутствие, потому что оглянулся через плечо и улыбнулся.
— Я ждал тебя, — сказал он. — Подойти ближе. Она дружелюбна.
Я прикусила губу.
— Ждали меня?
— Ты наблюдаешь за ней уже две недели, выглядишь такой потерянной и напуганной. — Он издал небольшой смешок. — Тебе понадобилось достаточно времени, чтобы прийти сюда.
— Как ее зовут?
— У нее еще нет имени. Я ждал тебя.
Я удивленно моргнула.
— Я не понимаю….
— Это поздний свадебный подарок от твоего тестя. Она твоя.
Я была ошеломлена его ответом, но теперь все это имело смысл. Уильям Спенсер позвонил мне месяц назад, чтобы еще раз попытаться убедить меня вернуться в Спенсер-Мэнор. Я просто отказалась, а затем пожелала ему всего наилучшего. Прежде чем повесить трубку, он сказал мне, что готовит для меня свадебный подарок. Но я не думала об этом.
С тех пор как о его болезни стало известно, мой тесть несколько раз пытался убедить меня покинуть остров и вернуться на материк.
Но я не могла.
Не потому, что здесь я была в безопасности, вдали от сплетен, любопытных взглядов и жалости …
Я приняла решение за Киллиана. Ему нужно было сосредоточиться на отце, а не на ненависти ко мне. Потому что, если бы я была там, я была бы постоянным напоминанием о том, что он потерял, о шипе, вонзившемся в его плоть, и о ноже, вонзившемся в его сердце.
Было бы лучше, если бы я держалась подальше от них.
Хоть мы и были женаты на бумаге, муж и жена по закону — я надеялась, что если наши пути не пересекутся, может быть, Киллиан наконец обретет покой.
Может быть, с кем-то другим, с женщиной, которая подходила ему больше, чем я.
Я прочистила горло, переводя взгляд с конюха на свою кобылу.
— Как вас зовут?
— Гидеон, — представился он. — К вашим услугам, миледи.
— Я…
Он очаровательно улыбнулся.
— Джулианна, я знаю.
— Она красивая, — прошептала я, делая шаг ближе. Она почувствовала мое присутствие и посмотрела на меня. Я двигалась медленно, стараясь не испугать ее.
— Действительно, — согласился Гидеон. Наконец, он посмотрел на мое закрытое вуалью лицо, его глаза задержались на моих глазах дольше. Я ожидала жалости, но было только легкое любопытство.
— Мистер Спенсер сказал, что она идеально подходит Церберу.
— Церберу? — спросила я, сбитая с толку.
Он кивнул в сторону высокого черного жеребца слева от меня. Раньше я его не замечала, так как все мое внимание было приковано к моей кобыле. Он стоял в стойле и с любопытством смотрел на мою лошадь.
— Цербер принадлежит Киллиану. Он немного сварливый и может стать агрессивным. На нем никто не ездит, кроме Киллиана, — объяснил пожилой мужчина.
Я усмехнулась. Конечно, у Киллиана будет сварливая лошадь, соответствующая его склонности к насилию. И, конечно же, он назвал своего жеребца в честь трехголовой гончей Аида. Как оригинально с его стороны.
— Ты боишься лошадей? Ты кажешься немного скованной. Она не причинит тебе вреда; она очень нежная.