Ей дали виолончель, и я смотрел.
Я нес на себе всю тяжесть нашего запятнанного прошлого, чувствуя, как его яд проникает в мои вены.
Она села, ее платье скатывалось вокруг стула, и она положила инструмент между коленями. Ее голова поднялась; наши взгляды встретились, когда она положила смычок на струны.
Между насмешливой тишиной и первой нотой, которую она сыграла, был единственный вздох.
Ее пальцы сжимали струны, словно любовная ласка, ее смычок с нежностью и безумием ударял по каждому аккорду. Ее серые глаза не отрывались от моих, и это убило меня.
Джулианна играла на виолончели с такой меланхолией, каждая нота звучала по-разному, пока она не сочинила песню о безумной, уродливой любви – такой красивой, жестокой и… мучительной.
Два потерянных любовника сталкиваются вместе с испорченными воспоминаниями и слишком большой горечью.
Это было жестоко и преследующе. Так чертовски красиво…
Ее тело стало единым целым с виолончелью, и я смотрел, как она чувствует музыку, позволяя ей проникать под ее кожу и в мою душу.
Ярость виолончели отразилась от стены бального зала, и ее агония просочилась через смычок в струны, на которых она играла. Темп нарастал, становясь почти безумным, пока Джулианна продолжала играть — ее пальцы мастерски орудовали струнами, а смычок перерезал аккорды, и каждая сыгранная ею нота пропитывала печалью. Джулианна терзала эту виолончель, как сумасшедшая.
Ее мелодия, наконец, замедлилась до крещендо и резко оборвалась; это было почти так, как будто она разорвала двух замученных любовников.
И Джулианна сломалась прямо у меня на глазах.
Она убила меня.
Похожая на ангела и мой проклятый кошмар.
Джулианна
В тот момент, когда моя мелодия подошла к концу, я забыла, как дышать.
Наши взгляды все еще были прикованы друг к другу, его темный взгляд все еще удерживал меня на месте. Мои легкие сжались, а сердце сжалось в груди.
Я почти слышала голос Грейслин, эхом отдающийся в моих ушах, говорящий мне, как хорошо я играю, как она гордится мной.
Но меня сломили не воспоминания Грейслин. Это было выражение лица Киллиана. Это вымученное выражение. Как будто он только что увидел призрака из своего прошлого, а может быть, и увидел.
Я носила призрак Грейслин на своих плечах и любовника Киллиана в моих глазах. Я была Джулианной, но я также была призраком, который преследовал его сны.
Как это было несправедливо.
Что наша история пришла к этому.
Ничего, кроме гнева и печали.
Не что иное, как испорченное прошлое, написавшее наше будущее.
Повисла единая тишина, прежде чем бальный зал взорвался аплодисментами и громким шепотом. Мы с Киллианом вздрогнули, наши взгляды, наконец, разошлись.
У меня перехватило дыхание, когда я смотрела, как он уходит, исчезая за колоннами, и слезы жгли глаза.
Уильям подошел ко мне первым, и я быстро взяла его протянутую ладонь, радуясь помощи, и встала. Вскоре меня окружили гости. Некоторые хвалили, как хорошо я играла; другие спрашивали, где я научилась играть, в то время как несколько джентльменов просто соперничали за мое внимание.
Они столпились вокруг меня, и я не знала, что делать, мое внимание было сосредоточено на человеке, который только что скрылся за колоннами, оставив меня с этими стервятниками, когда мое сердце колотилось о ребра.
Земля качалась под моими ногами, и мой лиф, казалось, сжимал мою грудь. Я отчаянно пыталась вдохнуть. Мои шрамы под маскарадной маской начали чесаться, кожа практически покрылась мурашками. Послав гостям натянутую улыбку, я извинилась и вышла из бального зала в темный тихий коридор.
Мои глаза с облегчением закрылись, и я судорожно вдохнула, моя рука потянулась к груди, где, казалось, глубина боли пронзила мою плоть.
Грубая рука схватила меня за локоть, и я задохнулась, мои глаза распахнулись, когда я врезалась в одну из бетонных колонн. Надо мной возвышалась тень, внушительная и опасная. Страх скользнул по моему позвоночнику, пока я не уловила знакомый пряно-мускусный запах.
Мой взгляд блуждал по его жестокому красивому лицу. Маскарадная маска исчезла, и теперь я могла ясно видеть его темные глаза.
— Киллиан, — выдохнула я.
— Я давно хотел услышать, как Грейс играет на виолончели, но она всегда стеснялась. — Его грудь танцевала напротив моей, когда он издавал низкий, опасный рык. — Она сказала, что ее сестра играла намного лучше, чем она. Я умолял ее, уговаривал ее сыграть для меня, но она так и не сделала этого. Грейс сказала, что сыграет ее в день нашей свадьбы, и я терпеливо ждал этого дня, но он так и не наступил. И вот ты здесь.