Он резко покачал головой.
— Она не говорила мне, но я знал.
Мой мозг заикался на мгновение, пока меня не осенило. Что сказала Джулианна. О чем они шептались.
Мое тело напряглось, кровь похолодела.
Нет. Этого не может быть.
Я отшатнулся от двери, но их голоса по-прежнему преследовали меня, как бешеная буря, проносящаяся по воздуху и пронзающая меня с такой силой.
Грейс была беременна?
Моя грудь сжалась, и боль усилилась.
Блядь.
Проклятье.
Правда о моей любви была на вкус пеплом во рту. Я не мог дышать. Все это время я думал, что моя история любви — это какая-то трагическая история. Но моя любовь была какой угодно, только не чистой – она была запятнана.
Ни Джулианна, ни кровь, которую она пролила той ночью.
Ее запятнала сама Грейслин.
Моя гордость рассыпалась у моих ног. Моя любовь была ничем иным, как уродством. Моя история не была трагичной. Это была безрассудная первая любовь, и я был глубоко ранен собственной глупостью.
Каким же я был дураком.
ГЛАВА 16
Джулианна
У тебя во рту вкус сигары и печали,
Мне нравится, как звучит мое имя на твоих губах.
Но твоя улыбка померкнет к утру.
Ветрено, и я одинока,
Пожалуйста, вернись.
У тебя во рту вкус сигары и печали,
Мне нравится, как ты меня обнимаешь,
Даже когда я знаю, что это все уловка - кровоточащая стрела.
Ведь ты все еще представляешь ее, когда ложишься со мной в постель.
У тебя во рту вкус сигары и печали,
Мне нравится, как ты прикасаешься ко мне,
Так холодно, как мертвые крылья воробья,
И я начинаю жаждать твоего тепла.
У тебя во рту вкус сигары и печали,
Мне не нравится, что ты покинул меня без единого взгляда,
После того, как твоя нежная ласка была такой тщательной.
Пожалуйста, вернись.
- А
Я уселась на кровать, мое тело покалывало от потрепанных нервов. Я и представить себе не могла, что снова увижу Саймона, после… всего.
Он прошелся по комнате, бросив быстрый взгляд на мою соседнюю ванную комнату и библиотеку, а затем в окно. Саймон всегда был бдителен, и казалось, что он совсем не изменился. Я предположила, что старые привычки умирают с трудом.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я дрожащим голосом.
Саймон с зачесанными назад кудрявыми волосами и стеклянными зелеными глазами улыбнулся мне.
— Я хотел посмотреть, как ты поживаешь.
Я обвела рукой комнату, безрадостный смех сорвался с моих губ.
— Как видишь, у меня все хорошо. Я замужем и очень люблю своего мужа.
Его глаза сузились.
— Какая же ты лгунья.
Мы оба смотрели друг на друга секунду, прежде чем я улыбнулась.
— Как дела, Саймон?
— Выживаю, — невозмутимо ответил он. — А ты?
— Выживаю, — тихо повторила я.
Я смотрела, как он почти устало провел рукой по лицу.
— Я думал, что это будет легко, но никогда не думал, что взгляд на тебя вызовет старые воспоминания.
— От старых воспоминаний трудно избавиться, особенно если это хорошие воспоминания, — сказала я, слова вырывались практически сдавленно.
Его взгляд пробежался по мне с головы до ног. Задержался на секунду слишком долго на моих черных волосах, а затем на маскарадной маске.
— Иногда хорошие воспоминания могут оказаться горькими.
Я сглотнула, борясь с комком слез в горле.
— Жизнь была бы скучной без горечи время от времени.
Я смотрела, как он подошел к окну, прислонившись к подоконнику. Он пытался вести себя спокойно, но я видела, насколько он напряжен. Словно он готовился выпрыгнуть из окна в любой момент. Как будто он не хотел быть здесь, но был вынужден.
— Когда ты стала такой… проницательной? — проворчал он.
— Когда я поняла, что я убийца — неосознанно.
Саймон резко вдохнул, и его глаза метнулись от меня, выражение его лица стало напряженным.
— Черт, Джулианна. Как будто ты хочешь, чтобы мы тебя ненавидели.
Я подняла плечо, полупожав плечами.
— Это было бы намного проще, чем сочувствие.
Его губы сузились.
— И поэтому ты до сих пор лжешь своему мужу?
Я чувствовала, как у меня поднимаются волосы, когда он открыто осуждал меня. Саймон много знал о моих секретах, и ему не следовало быть здесь. Это была плохая идея.
— Моя ложь тебя не касается.
— Когда дело касается Грейс, — резко сказал он.