У нас с Грейслин были социальные сети, но наши учетные записи были закрытыми, и мы никогда не публиковали наши фотографии в Интернете. Хотя наш отец посещал множество вечеринок и мероприятий среди высшего общества, мы никогда не сопровождали его.
На самом деле, это будет наш дебют в качестве дочерей епископа Романо.
Все взоры были бы устремлены на нас, полные суждений и сплетен.
И не стоит забывать... возможно, к концу сегодняшнего вечера мой секрет перестанет быть секретом, если мы с сестрой не будем достаточно осторожны.
— Как ты не нервничаешь? — прошипела я себе под нос.
Она провела рукой по изумрудному платью, разглаживая складки. У нас с сестрой было похожее платье. Мое было черным, без бретелек, с длинным разрезом вдоль правой ноги. На Грейслин было такое же платье, но изумрудного оттенка, с вырезом в виде сердца и длинными рукавами.
— Потому что я верю, что все получится.
Я засунула руку в карман платья, сжав пальцы в кулак. Я просто не могла остановить дрожь.
— Ты слишком оптимистична.
Грейслин закатила глаза.
— А ты слишком цинична. Всегда была.
— Нет, не была. — Парировала я, обороняясь.
— Так и есть.
— Не правда.
— Вы двое прекратите болтовню? — Вмешался низкий голос Саймона. Он сидел на переднем пассажирском сиденье. Он покачал головой. — Иногда вы ведете себя как дети.
— А мы и не ведем, — проворчали мы с Грейслин вместе.
— Сестры, — пробормотал он. — Ради всего святого.
— Это было оскорблением? — сказала моя сестра сквозь стиснутые зубы.
Саймон поднял руки в притворной защите.
— Нет, миледи. Я бы не посмел.
Он поймал взгляд Грейслин через зеркало заднего вида. Он тайно усмехнулся, прежде чем подмигнуть.
Моя сестра покраснела и высунула язык, прежде чем откинуться на заднее сиденье.
Через десять минут машина медленно остановилась. Водитель прочистил горло.
— Приехали.
— Думаю, я предпочитаю оставаться в машине, — пробормотала я.
Грейслин ударила меня по руке и сверкнула взглядом.
— Соберись. — Она наклонилась ближе и прошептала тихим голосом, чтобы водитель не услышал. — Ты собираешься выйти замуж за Киллиана Спенсера. Ты больше не можешь прятаться, сестра. Ты должна быть той женщиной, которая нужна ему. Равной ему. Ты нужна ему сильной и свирепой. Львица. Он защищает тебя. Ты защищаешь его.
— Я не знаю, как быть…
— Знаешь, — вмешалась моя сестра. — Ты сильная женщина. Поверь в это.
Смиренный вздох вырвался из моей груди, и я кивнула.
— Давай сделаем это.
Саймон открыл нам дверь, и мы вылезли из машины. Помолвка проходила в одном из пятизвездочных отелей моего отца, и сам вход был величественным.
В тот момент, когда мы вышли из машины, было несколько вспышек и несколько быстрых щелчков.
— Дерьмо, — выругалась я себе под нос, прежде чем изобразить улыбку на лице.
Грейслин сделала то же самое. Мы позволили фотографам сделать несколько наших фотографий, прежде чем Саймон быстро проводил нас внутрь.
— Я не ожидала, что они так набросятся на нас.
— Чего ты ожидала? — сказала я дрожащим голосом. — Это наше первое публичное выступление. А я… ну, ты помолвлена с Киллианом Спенсером.
Именно в этот момент я поняла, почему Киллиан так ненавидит папарацци и таблоиды.
Его мать была известной актрисой, поэтому его фотографировали с детства. А затем его отец баллотировался в президенты два срока подряд, что привлекло к Киллиану еще больше внимания. Наверное, было утомительно расти и взрослеть в такой среде.
Мы прошли мимо двустворчатой двери, ведущей в банкетный зал отеля. Мы с Грейслин остановились у входа, когда все медленно обернулись, их взгляды остановились на нас.
Моя сестра чувствовала себя более комфортно в окружении людей и внимания к себе. А я? Не очень. Как мне стоять? Куда мне деть руки?
Боже, у меня была гипервентиляция.
Мой взгляд метался по банкетному залу, и когда я встретила знакомые темные глаза, я замерла. Киллиан стоял высокий и гордый среди моря людей в черном смокинге. Он всегда выглядел таким грациозным и сдержанным. И этот самоуверенный мужчина… принадлежал мне.
Его взгляд был прикован к моему, его губы дернулись в полуулыбке.
Отец подошел ко мне и моей сестре.
— Вы двое опоздали, — прошептал он с натянутой улыбкой на лице.