Пожилая женщина окинула меня оценивающим взглядом.
— Я могу остаться с ней, — предложила она.
— Нет, — отрезал я, не успев сдержаться.
Прочистив горло, я жестом велел ей уйти.
— Спасибо, но я сам позабочусь о жене. Я позову тебя, если ты понадобишься.
Рани ушла, дав Джулианне еще один быстрый осмотр. Как только дверь за ней закрылась, я снова забрался в кровать. Она тут же повернулась ко мне, ее тело прижалось к моему. Джулианна перекинула ногу между моей, и ее рука скользнула по моей груди, когда она прижалась своим лихорадочным телом к моему телу.
Беспомощность охватила меня, когда Джулианна страдала от жестокой лихорадки.
Это продолжалось всю ночь, до утра и следующие… четыре дня.
Я оставался рядом с ней, никогда не оставляя ее более чем на пятнадцать минут, и то только для того, чтобы сходить в туалет и быстро принять душ каждый день.
В лихорадочном состоянии Джулианна боролась с кошмарами и галлюцинациями. Чаще всего она плакала во сне. Ее демоны продолжали беспощадно преследовать ее. И даже когда она несколько раз в течение дня приходила в сознание, она всегда была сбита с толку и сонная. Рани каждый день проверяла Джулианну и каждый раз повторяла мне одно и то же.
— Она слишком долго была под дождем, для нее совершенно нормально страдать от такой лихорадки. Она поправится через несколько дней. Дайте ей время вылечиться.
Я ненавидел то, что не мог ничего сделать, кроме как оставаться рядом с ней.
Я чертовски ненавидел то, насколько беспомощным я себя чувствовал.
Весь день я прикладывал к ее лбу холодный компресс. Иногда я стягивал ткань с ее шеи, груди и рук, стараясь не дать ей остыть. Каждый день у нее повышалась температура, затем она снижалась на несколько часов, а затем снова возвращалась.
Пока ее лихорадило, Джулианна пережила три эпилептических припадка и дважды мочилась в постель.
И каждый раз я нес ее в ванну и купал, прежде чем менять простыни на чистые.
На четвертый день ее тело было сухим и горячим. Джулианна издала болезненный стон, ее глаза распахнулись.
— Ты меня ненавидишь? — прохрипела она.
Я напрягся от вопроса. Это был первый раз, когда она обратилась ко мне напрямую с тех пор, как у нее началась лихорадка. У меня перехватило дыхание, когда Джулианна подняла руку и взяла меня за щеку. Ее большой палец прошелся по моей челюсти, а затем по нижней губе.
— Не… ненавидь… меня.
Мое горло сомкнулось.
— Джулианна, — я практически задыхался от ее имени.
Мое сердце сильно забилось в груди.
Это чертовски больно.
Ее слабый голос.
И какой хрупкой она была.
Ее усталые глаза были полны чистого отчаяния.
Вместо ответа я натер ее потрескавшиеся губы вазелином. Как я делал несколько раз за последние четыре дня.
— Пожалуйста, — умоляла она, прежде чем уткнуться лицом мне в шею.
Ее губы коснулись пульса в моем горле. Джулианна тяжело вздохнула.
— Мне нравится… как ты… пахнешь. Это утешает… меня. Не оставляй меня, — тихо призналась она, и в конце ее голос сорвался.
— Ш-ш-ш, я здесь, — успокоил я ее лихорадочное «я». — Никуда не пойду. Ты просто спи и сосредоточься на выздоровлении.
Джулианна издала слабый горловой звук.
— Киллиан…
— Да.
— Я бы хотела... чтобы наша история была другой, — сонно прошептала она. — Я бы хотела, чтобы ты... не ненавидел меня и чтобы... я не лгала тебе. Я бы хотела, чтобы мы могли начать все сначала. Джулиана и Киллиан.
Моя рука обвила ее, моя грудь содрогалась от прерывистого дыхания.
— Я тоже этого хочу, принцесса.
Я не знал, слышит ли она меня, потому что, когда я взглянул на ее раскрасневшееся лицо, глаза Джулианны были закрыты. Она снова заснула.
Я откинулся на подушку, зажмурив глаза.
Почему я был здесь? Какого хрена я вообще делал?
Забочусь о ней... снова сближаюсь с ней, хотя должен был давно покинуть остров.
Я должен был позволить Рани позаботиться о ней.
Я должен был уйти в ту ночь, когда Джулианна рассказала мне свою правду.
Тем не менее, я был здесь.
Я обвинял Джулианну в том, что она мученица, но мы были чертовски похожи.
Я догадался, что у нас обоих была склонность к саморазрушению.
ГЛАВА 25
Киллиан
Я прошел в столовую и обнаружил стол, накрытый на двоих. Это заставило меня остановиться.
В последний раз стол был накрыт для нас с Джулианной до того, как …
До того, как ее правда вышла наружу.