Вернувшись в дом, я укладываю ее на диван, прежде чем убедиться, что все двери и окна заперты. Я редко это делаю, Моджо — лучшая система сигнализации, но сейчас я чувствую, что должен это сделать.
Закончив с этим, я иду в ванную и включаю душ. Я возвращаюсь к дивану, чтобы раздеть теперь уже вялую Пенни. Когда она полностью обнажена, я вылезаю из шорт и поднимаю ее на руки. Пронося ее по дому, я вижу, что Моджо весело смотрит на меня, и я качаю головой.
Я захожу под душ, все еще прижимая ее к своей груди дольше, чем нужно. Ее щека прижимается к моей коже, и когда вода попадает на нас, она поворачивает голову, зарываясь лицом в мою грудь.
Через несколько минут я опускаю ее на пол.
— Ты сможешь стоять?
Она кивает так слабо, что я почти не уловил этого. Я ставлю ее и начинаю мыть ее волосы. Она не двигается и ничего не говорит, только закрывает глаза, когда я смываю шампунь. Намыленной мочалкой я мою ее тело, уделяя особое внимание чувствительной части между ног. Я думал, что это выведет ее из транса, в котором она сейчас находится. Не помогло.
Ее глаза открыты, но я не думаю, что она действительно что-то видит или чувствует. Она словно оцепенела внутри и снаружи.
Наверное, это ее механизм выживания. Когда она не может с чем-то справиться и жизнь становится слишком тяжелой, она просто отключается. Каким-то образом она может оцепенеть. Я не психотерапевт, но я не могу поверить, что это помогает ей. Ей нужно выпустить это наружу. Выбить дерьмо из чего-нибудь или ударить битой по машине. Вместо того чтобы отпустить свой гнев и страх, она держит их запертыми где-то глубоко внутри своего разума. Мне просто нужно найти ключ и отпереть эту часть ее души. Выпустить старую Пенни наружу. А если я не смогу найти ключ, мне придется просто выбить дверь.
Когда мы заканчиваем в душе, я заворачиваю ее в большое полотенце и несу на диван. Как только я накрываю ее одеялом, она сворачивается клубочком и закрывает глаза.
— Полагаю, ты не хочешь обедать?
Никакой реакции.
Я открываю холодильник и достаю стейк, который мы вчера купили в магазине. Я бросаю один из них Моджо и смотрю, как он ловит его в воздухе.
— Хороший мальчик, — я глажу его по голове, пока он поглощает гору мяса в два больших укуса. — Ты заслужил это.
* * *
Пенни весь оставшийся день лежит, свернувшись калачиком на диване, поднимаясь лишь несколько раз, чтобы сходить в туалет. Мне не удавалось заставить ее съесть что-нибудь, но она не увянет от пропущенного приема пищи, так что я оставил все как есть.
Она слегка перепугалась, когда я отошел на заправку, но я заверил ее, что никто не вернется, и она успокоилась. Она выглядела счастливой, когда я вернулся, хотя это странная концепция, о которой стоит задуматься.
Ближе к полуночи я наконец-то забираюсь в свою кровать, хотя знаю, что не смогу заснуть прямо сейчас. Некоторое время я пялюсь в потолок, пытаясь понять, что делать с этим комочком радости на моем диване. Все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. Это последний раз, когда я позволяю своему члену принимать решения. Ага, точно.
Десять минут спустя, когда я уже почти заснул, дверь моей спальни со скрипом открывается, и в дверном проеме появляется силуэт Пенни. Слабый свет, проникающий из гостиной, подчеркивает каждый изгиб ее тела, заставляя мой член подрагивать.
— Что? — рявкаю я, не давая ей понять, что на самом деле рад ее видеть.
Она подходит ко мне и останавливается рядом с моей кроватью. Я не могу разглядеть ее лица из-за света, идущего из-за ее спины, но тон ее голоса говорит мне, что она напугана и чувствует себя неловко. Ну, по крайней мере, она ходит и говорит.
Она робко спрашивает:
— Могу я поспать с тобой в твоей кровати?
Огромная ухмылка расплывается по моему лицу.
— Почему? — Боже, какой же я мудак.
Она нервно переминается с ноги на ногу.
— Я... я боюсь.
— Звучит как личная проблема.
— Пожалуйста.
В ее мольбе есть что-то такое, от чего в моей груди начинает болеть дурацкая штука. Что-то, что заставляет меня хотеть защитить ее.
— Хорошо, ложись.
Она заползает в кровать и устраивается рядом со мной под моим одеялом. Это слишком близко, слишком интимно. Прежде чем я понял, что делаю, я говорю:
— Конечно, мне придется приковать тебя.
Она задыхается.
— Что? Почему?
— Я не доверяю тебе спать рядом со мной. Ты можешь зарезать меня во сне, — это маловероятно, поскольку она вошла голой, не имея возможности спрятать нож. Но дело не в этом.
— Я бы никогда!
— Ага... ну, ты давно лишилась моего доверия. Так что, либо я пристегну тебя наручниками к кровати, либо ты можешь вернуться на диван.
Она с минуту обдумывает мое предложение, прежде чем согласиться на наручники. Я включаю ночник на тумбочке и достаю из ящика наручники. Я застегиваю их вокруг ее запястий и продеваю через одно из перил на изголовье кровати. Я смотрю вниз на ее стройное тело, обнаженное и связанное. Мой член такой твердый, что я мог бы вырубить им кого-нибудь.
Я провожу рукой по ее телу, начиная с шеи. Мои пальцы пробегают по ключицам, груди, плоскому животу, пока я не оказываюсь между ее ног. Она слегка раздвигает их для меня, и я принимаю приглашение и просовываю два пальца между ее складок, находя ее влажной для меня.
— Райдер, я не хочу спать с твоими друзьями, — повторяет она дрожащим голосом.
Я обдумываю, что я могу ей сказать. Не правду. Я не могу дать ей понять, как сильно я ее хочу, и мне нужно что-то такое, чтобы держать над ее головой.
— Возможно, тебе придется. Мне становится скучно с тобой, а тебе нужно как-то выплачивать долг, — лгу я. Не думаю, что мне когда-нибудь наскучит ее тело.
— Пожалуйста, я рассчитаюсь с тобой другим способом. Пожалуйста, не позволяй им, — продолжает умолять она. Она напугана, я думаю, больше, чем когда-либо она боялась меня, и я не могу не задуматься. Возможно, я только что нашел ключ. Может быть, если я надавлю на нее немного сильнее, она сломается, и прежняя Пенни выйдет поиграть.
— Почему бы мне не позволить кому-то другому трахнуть тебя? Очевидно, Такер очень хочет немного этого, — говорю я, проталкивая палец до конца. — Еще двое парней в клубе спрашивали о тебе. Ты могла бы потрахаться с ними со всеми одновременно.
Ее глаза расширяются до невозможности.
— Нет… — ее голос тверд. Сила и решимость берут верх над ее страхом.
— Ты сможешь быстрее погасить свой долг. Они могут дополнительно заплатить тебе, если ты позволишь им трахать тебя одновременно. Я думаю, тебе бы понравилось двойное проникновение.
В мои планы не входит делиться или позволять кому-то еще прикасаться к ней, даже парням, но, кажется, я наконец-то пробился к ней. Она сопротивляется, слегка натягивая свои путы.