— Ты будешь первым в дозоре? — спросила она.
Она была внимательной.
— Да, — ответил он.
Она кивнула и легла. Он хотел бы дать ей одеяло, но не взял с собой.
— Как тебя зовут? — спросил он, понимая, что она так и не сказала.
Она ответила после паузы:
— Арьям.
Он рассмеялся.
— Что это за имя? — он едва мог его произнести.
Она пронзила его взглядом.
— Это имя, которое поймут люди Апетаги.
— Это твое имя?
— Да.
Она отвечала долго. Наверное, это было ее второе имя или прозвище.
— Что ж, Арьям, — сказал он, пробуя имя, — я буду звать тебя Ари.
* * *
Савенек никогда не тренировался с женщиной, не путешествовал с женщиной или жил с ней. Он мало знал о них, опыт был ограниченным. Его тетя была чудесной, любящей, понимающей, помогала ему во всем. Хана была забавной, красивой и с пышными формами.
Ари не была такой.
Но с ней было просто. Савенек боялся, что она будет жаловаться и ныть все время. Но все было не так. Она мало говорила, почти все время молчала. Он пытался задавать ей вопросы: откуда она, есть ли у нее родственники, что она делала в свободное время. Она отказывалась отвечать, вместо этого озиралась, постоянно искала вокруг угрозу. Казалось, ей было плевать на него.
Они обогнули холм, перед ними раскинулась узкая долина, за ней был густой лес.
— То Апетага? — спросила Ари.
— Нет, она за лесом.
— Нам придется пройти по долине?
— Похоже на то, — у них не было проблем с тех пор, как они покинули Ланек, но идти на открытой местности не хотелось. Их будет легко заметить, и кто-то мог выпустить в них стрелу.
— Думаю, нам нужно поискать другой путь, — предложила Ари.
— Согласен, — он повернул Оникса, и Ари последовала. — Я знаю, что тебе не нравится говорить, — он оглянулся на нее через плечо, — но я хотел бы знать, чему тебя учили. Если мы попадем в беду, мне нужно знать, что ожидать.
— Я понимаю, говорю, читаю и пишу на языке Апетаги. Я переведу, если нужно.
— Я про физическое обучение, — они съехали с дороги и стали подниматься по холму.
— С чего ты взял, что оно у меня было? — спросила она.
— О, не знаю, — он вспомнил, что она сбежала от убийцы, забрала у него в гостинице нож, ударила убийцу по голове вилами. Он смотрел на нее пристально, ждал ответа.
— Мои отец и брат служат в армии. Они научили меня паре трюков за годы, — она поджала губы, словно ее раздражало говорить ему такую мелкую деталь.
— И ты работаешь переводчиком для королевской семьи? — спросил он.
— Как-то так, — она криво улыбнулась.
Он был уверен, что она что-то скрывала от него.
— Как называется твоя работа? — спросил он, эта женщина вдруг стала ему интересной. Хана не переставала говорить, когда он был рядом. Она рассказывала все, что он хотел знать. Скрытность Ари и работа по получению ответов вдруг стали привлекать больше. Он нахмурился, это осознание ему не нравилось.
— Без обид, но я не хочу открывать тебе ничего из личной жизни, — ответила она. — Я думаю, нам стоит сосредоточиться на миссии.
Королевская семья отправила эту женщину только как переводчицу? Она могла быть под прикрытием, как он?
— Ты — шпионка? — спросил он.
Ее глаза заблестели, она улыбнулась искренне, от уха до уха. И он снова понял, что, хоть она была одета неприметно, ее лицо было очень милым.
Ему нужно было сосредоточиться.
— Что ты хочешь узнать в замке Апетаги? — у нее была схожая миссия? Или что-то совсем другое?
— Делай свою работу, а я буду делать свою, — сказала она.
Он похлопал лошадь по шее. Он следил за Ари днями, смог сделать пару выводов сам.
— Ты говорила, что твои отец и брат в армии, но ты ведешь себя как придворная. Я полагаю, твой отец высокого положения.
Она прищурилась, но не стала добавлять.
Он направил коня вперед, стал спускаться по холму. Лес был в сотне ярдов впереди. Ари поравнялась с ним. Они приближались к лесу, Савенек озирался в поисках поводов для тревоги.
— Ты верен только короне, — сказала она, удивив его. — Ты тренировался дольше, чем помнишь. Ты тренируешься весь день, каждый день. Твоя жизнь не принадлежит тебе. Ты не испытаешь семью, любовь и радость, потому что отдал себя этому королевству.
Он сжал поводья, не зная, восхищалась она или жалела его.
— Это не совсем так, — выпалил он. — Дома у меня есть женщина.
— Она знает, что ты делаешь для жизни?
Какое Ари дело?
— Нет, — Хане было безопаснее не знать, что он — часть Братства. Но ему придется рассказать, если они поженятся. Как она это воспримет? Будет переживать?