- На полпути я сообразил, что лондонская встреча менее важна, чем мои дела здесь. Поэтому я вернулся.
Минни скептически прищурилась:
- Вот как?
- Вот так. - Вейн заметил, как Минни переглянулась с Тиммз, осведомленной, естественно, о его отъезде. Зная, что они могут подвергнуть его невыносимой пытке, он коротко поклонился обеим и добавил: - Так что оставляю вас наедине с вашим завтраком и отправляюсь на поиски своего.
Он вышел из комнаты раньше, чем дамы пришли в себя от изумления, не дав им возможности подразнить себя.
В столовой Вейн, как обычно, обменялся приветствиями с джентльменами. Все, кто завтракал вне своих апартаментов, были в полном сборе, за исключением Пейшенс. Подавив усмешку, он наполнил тарелку и сел за стол.
Вейн с раннего утра пребывал в приподнятом настроении, поэтому с добродушной улыбкой слушал рассуждения Эдмонда о последней сцене пьесы и даже сделал серьезные и существенные замечания. Придя от них в восторг, драматург опрометью бросился из комнаты, горя желанием усладить свою требовательную музу.
Потом Вейн обратился к Джерарду. Юноша, улыбнувшись, ответил:
- Сегодня я собираюсь начать новый этюд. Мне всегда хотелось нарисовать руины так, чтобы в перспективе были видны развалины покоев настоятеля. Эта часть руин редко бывает освещена под нужным углом, но сегодня именно такой день. - Он допил кофе. - Нужно успеть схватить самое главное до обеда. Как насчет верховой прогулки во второй половине дня?
- Непременно, - улыбнулся ему Вейн. - Вам не следует проводить все дни, всматриваясь в камни.
- Я ему говорю то же самое, - буркнул Генерал и заковылял из столовой.
Джерард последовал за Генералом, предоставив Вейну созерцать кроткий профиль Эдгара.
- Жизнь какого из Беллами вы сейчас исследуете? - поинтересовался Вейн.
В тишине явственно прозвучало презрительное хмыканье Уиттикома. Он отпихнул свою тарелку и встал. Улыбка Вейна стала еще шире, и он ободряюще подмигнул Эдгару.
Эдгар с опаской покосился на Уиттикома и повернулся к Вейну только тогда, когда его грозный соперник покинул столовую.
- Сейчас, - признался он, - я приступил к изучению жизни последнего епископа. Как вам известно, он тоже был членом семьи.
- Да?
- Скажите, - поднял глаза Генри, - а это место, я имею в виду аббатство, оно действительно имеет такое большое значение, как утверждает Колби?
- Ну... - И Эдгар принялся рассказывать о том, каким было аббатство Колдчерч до Распущения.
Хотя его повествование было кратким и сжатым, оно произвело впечатление и на Вейна, и на Генри.
- Вернусь-ка я к своей работе. - Эдгар с улыбкой встал из-за стола.
И оставил Вейна и Генри одних. Когда в столовую, громко шурша юбками, вошла Пейшенс, благодушие Вейна распространилось до того, что он пообещал Генри ответную партию в бильярд, которой тот так долго домогался. Счастливый, как щенок, Генри встал и улыбнулся Пейшенс:
_ Пойду проведаю матушку. - Кивнув Вейну, он вышел.
Опьяненный любовью, размягченный собственным добродушием, Вейн развернул стул так, чтобы видеть Пейшенс, накладывавшую себе еду в тарелку, и сел. Пейшенс заняла свое обычное место, и от Вейна ее отделял только пустой стул Джерарда. Одарив его улыбкой и бросив предостерегающий взгляд, она приступила к еде. К целой горке всевозможных яств.
Вейн наблюдал за ней с непроницаемым видом, потом сказал:
- Кажется, вы поправились, у вас значительно улучшился аппетит.
Ее вилка с наколотым кусочком замерла на полдороге. Пейшенс посмотрела в свою тарелку, пожала плечами, донесла вилку до рта и спокойно взглянула на Вейна.
- Не помню, чтобы у меня была горячка. - Она вскинула бровь и опять посмотрела в тарелку. - Так, немного лихорадило. Надеюсь, это не заразно. Она наколола на вилку следующий кусок и только после этого снова посмотрела на Вейна. - Вы хорошо сегодня спали?
Мастерс и его подчиненные ждали, когда все позавтракают, поэтому могли слышать их беседу.
- Не очень. - Их взгляды встретились. Вейна мгновенно одолели воспоминания, и он заерзал на стуле. - Наверное, мне тоже передалось ваше нездоровье - что бы там ни было. Боюсь, болезнь пройдет не сразу.
- Какая... жалость, - выдавила из себя Пейшенс.
- Действительно, - согласился Вейн, развивая тему. - Бывали минуты, когда мне казалось, будто я погружен во что-то горячее и влажное.
Пейшенс залилась краской. Вейн знал, что покраснело не только ее лицо, но и грудь, причем до самых сосков.
- Как странно, - проговорила она и, взяв чашку, сделала глоток. - Что касается меня, то я чувствовала себя так, будто жар разливается внутри меня.
Вейн замер, пытаясь ерзаньем не выдать себя, Пейшенс поставила на стол чашку и отодвинула от себя тарелку.
- К счастью, недуг к утру прошел.
Они встали. Пейшенс направилась к двери, Вейн поспешил за ней.
- Пусть так, - шепнул он, когда они вышли в холл. - Но я подозреваю, что сегодня ночью ваш недуг вернется. - Она бросила на него предостерегающий и... возмущенный взгляд. В ответ он лишь улыбнулся. - Кто знает? Возможно, сегодня жар будет сильнее.
На мгновение в ее лице промелькнуло... заинтересованное выражение, но потом вернулось обычное высокомерие. Пейшенс холодно склонила голову:
- Прошу простить меня, но мне нужно играть гаммы.
Вейн остановился у края лестницы и смотрел, как Пейшенс идет через холл. Ему нравилось, как с обычной и очень естественной непринужденностью покачиваются ее бедра. Он даже не сумел сдержать своей плотоядной усмешки.
Когда Вейн уже собирался пойти за ней - и помешать ей играть гаммы, - с лестницы торопливо спустился лакей и подбежал к нему:
- Мистер Кинстер, сэр! Ее светлость спрашивала о вас. Она сказала, что у нее что-то срочное. И очень важное. Она в своих апартаментах.
Вейн тут же сбросил свое волчье обличье и, кивнув лакею, двинулся вверх по лестнице. Второй пролет он преодолел бегом, перескакивая через ступеньку.
Едва открыв дверь в комнату Минни, он понял, что лакей не лгал. Минни сидела в кресле. Съежившаяся, укутанная в шаль, она очень напоминала больную сову. По ее щекам текли слезы. Закрыв дверь, Вейн встал на колено рядом с креслом и взял ее слабые, морщинистые руки в свои.
- Что случилось?
Глаза Минни наполнились слезами.
- Мой жемчуг, - прошептала она дрожащим голосом. - Он пропал.
Вейн посмотрел на Тиммз, которая заботливо склонилась над Минни. Она кивнула:
- Минни надевала его вчера, как обычно. Я сама положила его на туалетный столик после того, как мы, Ада и я, уложили Мин в кровать. - Она взяла обтянутую парчой шкатулку со столика. - Он всегда хранился вот здесь. Мы никогда не запирали шкатулку - зачем, ведь Мин надевала его каждый вечер. Да мы и не боялись, что вор позарится за него, потому что он предпочитал дешевые побрякушки.
Ожерелье из двух длинных нитей и серьги. Сколько себя помнил Вейн, Минни всегда носила эти украшения.
- Это свадебный подарок Хамфри, - всхлипнула Минни. - Этот жемчуг единственный подарок из всех, что он дарил мне, - имел для меня особое значение.
Вейну безумно хотелось выругаться. На него волной накатил гнев. Кто, пользуясь гостеприимством Минни и живя у нее в доме, таким отвратительным образом отплатил ей за ее милосердие?
- Если он был здесь вчера вечером, то когда же он исчез?
- Наверное, утром, когда мы пошли на прогулку. Все остальное время в комнате кто-то был. - Тиммз выглядела очень рассерженной, и казалось, что она вот-вот разразится проклятиями. - Если позволяет погода, мы обычно долго гуляем в саду. В последнее время мы выходим, как только рассеивается туман. Пока нас нет, Ада убирает в комнате и уходит до нашего возвращения.
- Сегодня, - Минни несколько раз всхлипнула, - как только мы вошли в дверь, я сразу заметила, что шкатулки нет на обычном месте. Ада никогда ничего не передвигает, а сегодня шкатулка стояла не так, как всегда.