Дармик оглянулся на солдат.
— Мы обсудим, что ты будешь делать, позже. Есть планы, — его голос был низким и решительным.
— Ты не запрешь меня в замке? Не будешь следить за моей безопасностью?
Они бежали в тишине пару минут. Может, Савенек не должен был так говорить. Наверное, это было слишком резко.
— Я ограничивал действия Аллиссы, чтобы уберечь ее, — ответил Дармик. — И она мертва.
Страх пробежал по Савенеку. Он не мог понять, что за эмоция была в основе, но она там была.
— С другой стороны, Рема всегда стремилась к опасности и преуспевала. Мне придется поверить сильнее в тебя, чем в твою сестру, особенно учитывая твое воспитание. Для мира ты будешь казаться заботливым сыном и принцем. Ты будешь беспечным, веселым, не угрожающим. Но ты будешь кинжалом, которого никто не видит. Ты будешь моей стрелой. Мы заставим всех заплатить за то, что они сделали с Аллиссой, — Дармик поднял решительный взгляд на Савенека. — Это… если ты согласен.
Сердце Савенека колотилось.
— Так я не застряну на троне, изображая милашку?
Дармик улыбнулся.
— Это снаружи. Но я собираюсь поместить тебя в гущу событий. Мы — семья. И я никому не доверяю больше — и не могу вовлечь кого-то сильнее — чем тебе.
Савенек не сдержал улыбки. Он будет частью чего-то. Он будет биться за Империон.
— Тогда я согласен. Я буду тем оружием, которое необходимо.
* * *
Савенек стоял у закрытых дверей, гадал, что его ждало. Мантия была такой тяжелой, что давила на его шею, почти удушая его. Он потянул, но не помогло.
Одежда его беспокоила. Швея ждала его, когда он вернулся с пробежки. Она напала на него, измеряла и резала ткань, чтобы его наряд был готов к церемонии.
Двери открылись, зазвучали фанфары. Вот и все. Савенек пошел вперед, тяжелый плащ тянулся за ним, пока он шагал по центральному ряду.
Там было много людей. Он не ожидал, что соберется так много в короткий срок. Все стояли и смотрели на него, пока он проходил мимо. Он старался не разглядывать людей. Многие были в военной форме. Они, наверное, были близко, потому попали на церемонию.
Когда Савенек добрался до возвышения, он опустился на колено, Рема и Дармик стояли бок о бок, оба были в похожих мантиях. И на них были золотые короны с рубинами.
Пожилой джентльмен шагнул вперед, встал перед Савенеком. Он начал речь о традициях и жертве. Он говорил, каким великим был Империон.
Савенек понял, стоя на колене, что не сможет дать клятву и вступить в Братство. Его всю жизнь учили для этого, но теперь все изменилось.
Пот стекал по его шее. Мужчина все говорил о долге и жертве. Наконец, он поднял золотую корону с рубинами и опустил на голову Савенека. Она была тяжелой. Он надеялся, что ее не придется носить часто.
Рема поманила Савенека встать. Он послушался.
— Повторяйте за мной, — сказал мужчина. — Я, Савенек, торжественно клянусь сохранять законы и ценности нашего великого королевства Империон.
Савенек повторил слова, не думая о том, что говорил. Осознание, что его короновали — короновали — поражало его. Когда он закончил клятву, которую он и не представлял, что произнесет, он получил длинный меч. Он взял его, прикрепил к поясу. Меч сочетался с его короной.
Рема пошла вперед.
— Я представляю вам кронпринца Савенека из Империона, моего сына.
Савенек повернулся к толпе. Все опустились на колено и преклонили головы.
— Встаньте, — приказала Рема.
Они встали в унисон, улыбаясь и хлопая. Рема и Дармик встали по бокам Савенека.
— Идемте, — сказал Дармик. — Мы втроем не можем попадаться на публике вместе. Рассек затевает захват Империона, и мы должны опасаться, рядом всегда может быть убийца.
С этим они пошли по ряду и из зала. Савенек поднял руку и ощупал корону. Он шел за императором и императрицей, мантия тащилась по полу за ним. Проклятье. Он был принцем. И не просто принцем. Принцем Империона.
— Мы представим тебя городу, — сказала Рема. — После этого пойдем на похороны Аллиссы, — ее голос дрогнул, слезы подступили к глазам. — Нам нужно завершить это трагическое событие, чтобы двигаться дальше.
Савенека официально короновали, только потому что его сестру убили. Он не мог праздновать, зная, чего это стоило Реме и Дармику.
— И я должен быть на похоронах? — было странно идти на похороны того, кого он никогда не встречал, даже если это была его сестра.
— Да, — ответил Дармик. — Тебе не нужно ничего говорить, просто показывать единство.
Тело Савенека стало потеть под мантией. Она весила будто пятьдесят пудов. Он расстегнул ее и бросил стражу, и тот ловко поймал ее. Он смог снова дышать. К счастью, Дармик и Рема не стали ругать его за такое.