Пока капитанская шлюпка неторопливо двигалась к причалу, у Дика было время подумать. Он по-прежнему оставался хемгюрцем; но в то же время стал дома чужим, пойдя против своих. Отец и Борген Лефгер только собирались, а он — сделал…
Ярко светило солнце; на набережной толпился народ. Прямо на причале стояли накрытые столы: выпивка в серебряных кубках, блюда с сыром и говяжьей вырезкой.
Бургомистр и члены городского совета лично встречали гостей; рядом с Хозбауэром понуро стоял и Ремерт. Юки нигде не было видно.
Никто не хватался за оружие, но напряжение висело в воздухе. Все до единого чувствовали, что встреча идет не по плану…
Капитан Мортильяк и сэр Хорни Сандерс ступили на причал; Дик, остро ощущая на себе все удивленные и ненавидящие взгляды, остался в шлюпке.
— Бургомистр Хозбауэр! Вам известно, что с «Умницы» за нами наблюдают и в случае нашей гибели готовы дать по городу залп, — зычно сказал Сандерс. — Не потому ли вы, презрев белый флаг, выбрали яд, который убивает медленно?
Мартильяк — сейчас он, как и Сандерс, был одет в черный мундир с золотыми эполетами — поднял свой кубок, взглянул на бургомистра поверх полированного серебра и выплеснул вино в море.
— Я искал здесь родных и соотечественников, — сказал он, — а не найдя, начал искать ответы. И вы дали исчерпывающий ответ, Хозбауэр. Не постарались уберечь даже тех, кого призваны защищать. Граждане Хемгюра! — крикнул он в онемевшую толпу. — Есть среди вас те, кто пил предназначенное для моей команды вино? Выйдите вперед! Наши судовые врачи уступают Николасу Рамолю талантом, но попробуют оказать помощь…
Гнетущая тишина на набережной сменилась сердитым гулом; но никто не выходил — а затем вперед вдруг вытолкнули Юку. Взъерошенную, с синяком на скуле, но довольную.
— Дик, я успела найти бочку! — торжествующе выкрикнула она, заметив его в шлюпке. — И продырявить. Кое-кто, — она качнула подбородком в сторону Ремерта, — помочь не смог, но подсказал, где искать…
Ремерт посмотрел на них, на отца и опустил взгляд.
— Немедленно выпустите всех, кого отправили под арест за намерение открыть правду, — приказал Мартильяк бледному, как смерть, Хозбауэру и членам совета. — И приготовьте лопаты.
— Лопаты, сэр? — заплетающимся языком переспросил Хозбауэр.
— Лопаты, кирки, тележки, носилки, чистую ткань и все, что может пригодится при раскопках, — сказал Мартильяк. — Пока город готовится к перевыборам, вы поможете моим людям извлечь останки эйлавирских пленных и доставить их на корабль.
По толпе снова пронесся гул; на этот раз в нем слышались одобрительные возгласы.
— Начнете уже сегодня! — приказал Мартильяк. — Это будет вашим искуплением. Новый совет решит, что с вами делать; а пока пусть забота о мертвых прибавит вам толику уважения к жизни. Если вас, подлецов, еще можно чему-то научить…
— Благоразумнее было бы просто их повесить, — проворчал Сандерс. Мартильяк улыбнулся:
— Я не благоразумен, сэр Хорни. Вам стоило бы взглянуть на места, где я прятался; посмотреть на язвы тех, кто там живет… Иногда лучшее, что мы можем — это не преумножать зло.
Четырьмя часами позже с вершины Жарова холма Дик наблюдал в бинокль капитана Мартильяка за тем, как все еще разодетые в парадные одежды бургомистр и советники долбят глинистую землю. Рядом с Роном Хозбауэром орудовал лопатой Ремерт. Его никто не принуждал: он пошел с отцом добровольно.
— Это так на него похоже, — пробормотал Дик, опустив бинокль. На Хемгюр опускалась ночь, и даже в бинокль уже едва можно было разглядеть сгорбленные фигурки.
— Ты был прав наполовину, Дик, — сказала Юка. — Рем сознался, что ему стыдно. Но добавил, что, случись все еще раз — поступил бы так же…
Сэр Хорни Сандерс отбыл на корабль, матросы-эйлавирцы из капитанской охраны топтались в десяти шагах, подозрительно поглядывая на черные волосы капитана, а сам Мартильяк сидел на лавке у каланчи и прихлебывал дешевое вино — которое прихватил в погребе Боргена Лефгера — прямо из бутылки.
— Николас Рамоль — мой двоюродный дед, — сказал Мартильяк. — Я всегда считал его героем. У него не осталось своих детей: но когда-то он спас семьи ваших отцов. Значит, и мы с вами вроде как родня.
В запылившейся за день форме капитан отчего-то выглядел совсем молодо и по-свойски; Дик с удивлением подумал, что эйлавирец действительно моложе его старшего брата на пару лет.
— Капитан Мартильяк, сэр, вы… — неуверенно начала Юка.
— Морис, — поправил Мартильяк. — Настоящие капитаны не берут девушек в заложники, так что будем считать, я ненастоящий. И я так и не извинился перед тобой…