— Не надо. — Юка замотала головой. — Морис, наши родители собирались предложить свои жизни Эйлавиру в обмен на жизни казненных… Вы примете это предложение?
— Нет, конечно! Разве что, — Мартильяк пристально взглянул на нее, затем на Дика, — кто-нибудь захочет уйти с нами сам. Служба непростая, но, по правде, вам и тут теперь будет нелегко. Вы сделали благое дело, и все же в глазах многих вы — предатели: бывает и так… — Он отхлебнул из бутылки.
— Вы сейчас не только про нас, но и про Рамоля? — догадался Дик.
— Сэр Николас был мудр. Он часто плевал на мнение окружающих; плевал и я. — Мартильяк улыбнулся. — Так что: пойдете со мной вдоль берега Ракайя, а потом — в Эйлавир?
— Да, — выпалила Юка, не задумываясь.
Дик посмотрел в нее горящие глаза и понял, что у него тоже нет времени размышлять. — Да, — сказал он. — Отца наверняка выберут в совет: им с матерью хватит хлопот и без меня.
Словно в ответ на его слова, со стороны бухты громыхнуло так, что заложило уши. Повсюду залаяли собаки. В небе над «Умницей» расцвели огненные цветы — золотые, зеленые, красные…
— Не бойтесь! Это фейерверк, — сказал Мартильяк. — Никакой магии. Кстати, на «Умнице» тоже все обыденно: придется штопать одежду, мыть кастрюли… — Он лукаво улыбнулся.
Дик смотрел, как огоньки опускаются в море, и думал, что в жизни не видел ничего более удивительного. Пока не видел.
Юка фыркнула:
— Не стращайте, Морис: уж к этому мы привыкли. Мечта стоит грязных кастрюль!