— Могу. — Лицо его приняло отрешенное выражение, плечи поникли — словно что-то сломалось в нем в это мгновение. — Но мне потребуется два часа, не меньше.
— Полтора, не больше! А мы пока сходим куда-нибудь пообедать. — Чужак тоже посмотрел на Юку. — C вами я ведь не вызову подозрений? Но без денег нас в трактире не накормят… Как насчет того, чтобы заглянуть к тебе, Юмика?
— От вчерашней стряпни моего папаши даже собака нос воротит, — сказала Юка, почти не преувеличив. Мать ее умерла давным-давно, а отец так и не научился жить один, крепко выпивал и плохо следил за домом.
— Тогда…
— Нет! — Дик вздрогнул, представив, как приведет вооруженного чужака домой, к матери и младшим братьям. — Хоть стреляй. Нет.
— А так хотелось поболтать с кем-нибудь из старших и головастых… — шутовски протянул чужак.
— Могу тебе показать, где казармы жандармов, — сказал Дик. — Головы у них что надо. Крепкие.
Чужак рассмеялся, тихо и не зло:
— Верю! Раз так, кроме денег, — сказал он, обращаясь к Ремерту, — захвати чего-нибудь съестного.
— Угу, — пробурчал тот. И ушел с необычной для себя поспешностью.
— Серьезный у вас приятель, — сказал чужак. — Не любит всяких негодяев.
— Ты со своим капитаном тоже не больно-то ладишь, раз он решил тебя повесить, — заметил Дик, усаживаясь на кучу соломы.
— Ремерт боится меня, — не отставал чужак. — А ты — нет… Почему?
— На выстрелы могут прибежать жандармы, — неохотно объяснил Дик. — Так что ты не станешь стрелять без нужды. Если твой револьвер вообще заряжен. Зачем тебе вообще мы? Ограбил бы кого-нибудь… А ты сидишь тут с нами, да еще на обед напрашиваешься. Но откуда мне знать: может, у вас в Потерянных Землях все такие странные? Такчто драться я с тобой не хочу. И на капитана твоего мне начхать. Забирай деньги, жратву, да проваливай из города.
На самом деле, мысли о драке он оставил из-за Юки и ее странного дружелюбия, но не говорить же было об этом.
— Страна, откуда я родом, называется Эйлавир, — сказал чужак. — Мы долго зализывали раны после войны… Разъединила она нас вами или уравняла, отбросив далеко назад? Как знать.
Дик вспомнил ощетинившуюся пушками «Умницу» и подумал, что говорить о равенстве явно преждевременно.
Повисла неловкая тишина. Он запрокинул голову и стал смотреть через дырку в крыше на темнеющее небо. Сейчас над Хемгюром вальяжно проплывали облака, а сто лет назад — камни плавились от огненных шаров, оставлявших на земле незаживающие раны. Магия и технология разрушали целые города. Хемгюр по тем временам считался маленьким городишком, но все же пострадал и он… Закипало море, ночью становилось светло, как днем — так рассказывал мастер Тенкэ, но Дик не слишком-то верил. Как он неожиданно понял сейчас, ему просто не хотелось верить во что-то подобное; в то, что привычный мир может за считанные дни погрузиться в огненную пучину и оказаться уничтожен.
Но сейчас в полуразрушенном складе холодало, сгущались сумерки, напротив сидел вооруженный чужак-эйлавирец — и давно прошедшая война сделалась очевидной, осязаемой, жуткой. В ней никто не выиграл, но все проиграли — так тоже говорил мастер Тенкэ. Дик собрался было спросить, что на этот счет думают эйлавирцы — но тут заметил, что чужак и Юка напряженно сверлят друг друга взглядом.
— Что такое? — растеряно спросил Дик. — Юка?
— Вы же все поняли, — сказала Юка, но обращаясь не к нему, а к чужаку. — Так почему?..
— Я хочу услышать это от тебя, — ответил тот, не отводя взгляда. — И получить кое-какие объяснения.
— Если будете медлить, вас поймают.
— Тем хуже для всех.
— Да в чем дело?! — возмутился Дик. — Хватит загадок, ну!
Юка посмотрела на него с непритворной грустью во взгляде:
— Дик, Рем не вернется. Он обязан предупредить отца обо всем, что услышал здесь. О розыске потомков эйлавирских пленных. О том, что капитан Мартильяк может пожелать уничтожить Хемгюр… Хотя это и так понятно: пушки на корабли не для красоты ставят.
— Ну и что? — Дик почувствовал, как сердце рушится куда-то вниз. — Ну, предупредит он… Записку напишет, а потом…
— Может, он и захочет вернуться, — сказала Юка. — Но бургомистр Хозбауэр его не отпустит. Я не знаю, что известно Рему… Но бургомистр точно знает обо всем. Дик, сто лет назад наши родные убили больше полутысячи солдат Эйлавира, сдавшихся на их милость.
Чужак слушал с застывшим лицом, а Юка продолжала говорить, глядя мимо него и мимо Дика, словно обращаясь к кому-то невидимому, скрытому в толще времени.
— Это произошло не сразу, — сказала она. — Эйлавирцы жили на огороженном клочке земли, их охраняли и кормили, взамен они работали в поле, помогали местным. Хемгюр вымер бы от красной лихорадки, если б на помощь не пришли эйлавирские доктора. Но изувеченная колдовством земля не родила, рыба ушла от берегов… Еды не хватало на всех, от голода умирали целыми семьями. Хемгюр больше не мог кормить пленников. И тогда мой дед, генерал Йохим Лефгер, отдал приказ. Старшим офицером среди эйлавирцев был штаб-лекарь Николас Рамоль. Дед, как и многие, был чрезвычайно обязан ему, предлагал сохранить жизнь… Но Рамоль вместе с тремя другими докторами пожелал разделить участь остальных пленных. Больше того: используя свои знания и влияние, он помог избежать бунта. Но взамен взял с генерала Лефгера и его людей слово: сколько бы лет ни прошло, сколько бы ни сменилось поколений — в следующий раз Хемгюр окажет помощь эйлавирцам. Дед поклялся. Все, кто был причастен к казни, поклялись. И лейтенант Джеффри Хозбауэр, разбивавший одурманенным пленным затылки, и лейтенант Жош Солмен, помогавший ему в этом, и сержант Норб Нанкер… Всего полста человек. Мертвецов похоронили на Заячьем поле под Жаровым холмом. Мой дед рассказал обо всем единственному сыну, моему отцу, а тот однажды проболтался мне…. Поэтому я помогаю вам, и поэтому — убирайтесь! — выкрикнула Юка, вскочив на ноги. В уголке глаза у нее блеснула слеза. — Кем бы вы ни были — убирайтесь! У вас слишком мягкие руки: вы лжете про то, что были простым матросом. Но кем бы вы ни были — мне плевать. Клятва есть клятва. Однако бургомистр Хозбауэр — иной человек… Рем много рассказывал мне о нем. Он не поверит в белый флаг, не пощадит ни вас, ни вашего капитана — если найдет способ от него избавиться. Вы должны исчезнуть! Бегите в горы, в топи, далеко на север — там вас не найдут.