— Ну как там? Медом все дороги намазаны?
— Полный бардак. Пора стандарты вводить. Что-то вроде не брать людей ниже тридцати сантиметров и выше двух с половиной, двухголовых и смотрящих телевизор больше двадцати четырех часов в день.
— А что, можно больше?
— Ну, когда часы на час назад переводят, то да.
— Вот и займись. Бери ручку, бумажку и вспомни, как смотрела на тебя мама, когда перезанимавшись на тренировке, ты приходил домой и вместо уроков падал спать.
— А почему я-то? Вдруг я человечество не люблю?
— А кто его любит? — резонно ответил Василий. — По отдельности можно, а всех вместе как-то… времени, что ли, не хватает. Давай работай. И неплохо бы проверить, кто направляет эти забракованные кадры. Намекни, что тащить на хорошую работу всю семью, родню и ближайших друзей чревато. Можно только в том случае, если они чего-то стоят и желают это доказать. Ну все, котяра, лови мышей, мне к старейшинам…
— Сам дурак, — улыбнулся Андрей и вышел из кабинета.
Начинать следовало с таких, как Вероника.
Для профилактики.
Появились первые субпассионарные двуногие.
Школа СКП-1.
Лес приглушенно гудел, полный тревожных звуков, но огражденная территория школы исключала проникновение посторонних, так же как диких зверей или змей. Компьютеризированная система охраны выявляла все живое в радиусе нескольких километров, и охранники были начеку.
Звезды висели над головой яркие и крупные. Небо с полосой Млечного Пути выдалось чистым от больших туч и мелких воздушных завихрений. Это была лучшая ночь наглядной астрономии из отведенной недели ночных бдений. Около двухсот учеников школы Совершенного курса преподавания № 1, в возрасте от пяти до четырнадцати, разбросанные на четыре мальчишеских и четыре девчоночьих класса, смотрели на четвертинку месяца и россыпь белых точек через двадцать телескопов. Четверо молодых преподавателей — мужчины у мужских классов и женщины у женских — неторопливо, с интересом повторяли расположение ближних и дальних планет и созвездий. Дети, тепло одетые и накормленные, в порядке очереди с большим интересом крутили ручки и наблюдали звезды в глазок. Младшие и старшие классы не подвергались конкуренции за право дольше смотреть в небо. Большие электронные часы каждому отводили по три минуты, после чего ребята менялись и снова становились в очередь.
Владлена отпрянула от глазка и отошла от очереди. Созвездие Гончих Псов и туманность Конская Голова, белые карлики, голубые сверхгиганты, далекие красные солнца, правильные и неправильные строения галактик, спиральные рукава, Магелланово облако… Еще весной не могла бы и поверить, что узнает о мире за месяц обучения больше, чем за всю свою на момент до встречи со спасителем серую, мрачную жизнь, полную боли пустых глаз наркоманов. Ждала смерти и почти поверила в жуткого, рогатого демона или седую даму в черном и с косой, что придет и заберет опустевшую после смерти родителей жизнь, лишь втайне надеялась, что явится ангел, потом и эта надежда пропала. На все мольбы о скорейшей смерти пришел человек. Он изменил ее жизнь до неузнаваемости и за полгода вернул к жизни так же бесповоротно, как наркоторговцы эту жизнь угробили. Новая семья, тепло отчего дома, дружелюбные отношения и добрые глаза зеленоокого, что стали сниться по ночам вместо криков и плача. Неудивительно, что ее творчество в корне сменилось. Новые условия, новая жизнь — сказка, из которой не хочется выходить, сон, от которого не хочется просыпаться. Мировоззрение девочки менялось. В этой школе к ней обращались как к равной. Группа специалистов, практикующая новые концепции обучения, быстро нашла к ней ключик, развивая то, что было в ней от природы. Так что пробелы заполнились быстро.
На четыре класса ребят разделяли не по возрасту, а по способностям. Здесь не мешали гуманитариев, математиков, спортсменов и смежных людей. Здесь к каждому был не индивидуальный подход, но определенная линия. Основной принцип школы был в обучении детей основам знаний о мире и жизни до того, как окружающий мир начнет навязывать свое мнение и половое созревание отвлечет от того, что можно и нужно успеть до него. Уже к лету первые ученики из сдавших систему определенных работ, перейдут в открывающийся институт СКП-1, где с четырнадцати до семнадцати получат знаний больше, чем дадено специалистам за семь лет теории и практики. В восемнадцать все без исключения найдут работу по способностям в Антисистеме. И эти кадры постепенно составят костяк структуры. За несколько лет работы каждый, саморазвиваясь, найдет свою нишу, по душе. Старые алгоритмы постепенно перестанут работать. Система, с детского сада и до института взращивая человека, получает его в рабочем состоянии на пятнадцать-двадцать лет, после чего по состоянию здоровья ссылает на пенсию и обеспечивает столько же, сколько взращивала. Коэффициент полезного действия менее тридцати процентов. Учитывая смертность, тяжелые условия работы и отсутствие физической профилактики — двадцать. А если по существу, мало кто из стариков, уходя на пенсию, может похвастаться удавшейся жизнью и блеском в глазах. Сломленных и согбенных «этой чертовой жизнью» большинство. По разработанному же Василием и Советом старейшин плану-долгострою, КПД должен будет составить не менее семидесяти процентов, трансформируя страну, а позднее и мир под новые, более приемлемые условия жизни и труда. Антисистема замахнулась на программу-максимум: каждый в частице своей как бог, а не каждый под своим богом. Приоритеты должны смениться. Первые шаги сделаны. Детские сады СКП, школы и институты начали функционировать. Страна ждала первых живучих гениев. Это капля в море, но ведь важно начать.