Холодный ветерок, обдувавший спину, привел его в чувство. Разомкнув объятия, он постарался скрыть охватившую его тревогу. Элспет могла пострадать из-за него, вовсе не заслуживая этого. Он коснулся ее губ легким поцелуем, достал из своего камзола кусок материи и спустился к ручью, чтобы смочить его.
Смыв кровь Элспет со своего паха, Кормак сполоснул тряпочку и вернулся к ней. Не обращая внимания на ее стыдливые протесты, он обмыл и ее. Тревожный внутренний голос вновь зазвучал в его голове. Ничего подобного не было, когда он впервые занимался любовью с Изабель. Не было крови ни на его, ни на ее бедрах. Изабель лишь вздрогнула и слегка застонала, но теперь-то он понял, что она только притворялась. Она клялась, что была девственницей и отдала ему свою невинность. Изабель лгала ему. Смотрела в глаза и лгала. Кто-то другой до него лишил ее девственности.
Не зная еще, как может повлиять на него это открытие, Кормак отбросил неприятные мысли и улыбнулся Элспет. Она действительно была девственницей, и это обстоятельство требовало от него особого внимания и такта. Но нельзя давать никаких обещаний, которых он не может сдержать.
— Пойдем, мой ангел, становится холодно. — Кормак протянул ей одежду и начал одеваться сам.
— Да, — согласилась Элспет, имея в виду не только надвигающуюся вечернюю прохладу.
«Что-то изменилось», — подумала она, внимательно наблюдая за Кормаком, пока они одевались. Сначала он лежал в се объятиях насытившийся и удовлетворенный, и она не сомневалась в том, что он доволен ею. Но затем он начал как бы отдаляться от нее, и теперь она видела не более чем маску на его лице. Он стремился поскорее одеться и вернуться в их лагерь без каких-либо серьезных разговоров или проявления чувств.
Элспет хотелось кричать. Она была уверена, что он сливался с ней и телом, и душой, когда они предавались страсти, возносясь до головокружительных высот. Однако стена, которую Кормак воздвиг между ними потом, заставила ее усомниться в его чувствах. Она не требовала ни клятв, ни слов любви, хотя, конечно, очень хотела бы услышать их. Однако он мог бы вести себя не так холодно. Даже несколько ничего не значащих комплиментов были бы вполне приемлемы. Элспет чувствовала, что в их отношениях произошли какие-то необратимые изменения.
Ей было нелегко сдержать свои эмоций, но она отвечала ему с той же вежливостью и дружеским подшучиванием, пока собирала высохшую одежду, а затем следовала за ним к месту их привала. Элспет понимала, что надо проявить терпение, а возможно, даже поступиться своей гордостью, и это было самое трудное, что ей когда-либо приходилось делать.
Кормак хмурился, разжигая костер и поглядывая на изящную фигурку Элспет, укрытую одеялом. Она не предъявляла ему никаких требований, не кричала и не плакала, не стремилась даже обсуждать то, что произошло между ними. Казалось, он должен бы быть доволен тем, что она вела себя так спокойно, но его не покидало тревожное чувство. Элспет только что на берегу ручья отдала свою невинность мужчине, который не сказал ей ни слова любви и не давал никаких обещаний жениться, а потом вела себя так, словно привыкла иметь любовника. Может быть, причиной такого ее поведения является смущение?
Страсть, которую он разделил с Элспет, также вызывала у него беспокойство. Это было самое восхитительное и неистовое чувство, которое Кормак когда-либо испытывал. Все было гораздо чудеснее, чем с Изабель. Это не только приводило его в смятение, но и пугало. И самое удивительное — он не перестал желать Элспет. Несмотря на то что он насытился ею всего несколько часов назад, его снова неодолимо тянуло к ней!
Его мучило чувство вины за то, что он, изменив Изабель, занимался любовью с Элспет и готов был продолжать делать это еще и еще. Но он был виноват и перед Элспет, лишив ее невинности, хотя знал что не может предложить ей ничего, Кроме короткой любовной связи. Но больше всего Кормак винил себя зато, что потерял контроль над собой и излил в нее свое семя, чего почти никогда не допускал с Изабель. Он с ужасом подумал, что, если снова займется любовью с Элспет, произойдет то же самое, так как она доводила его до безумия. Кормак не знал, как ему быть.
Подойдя к их постели, Кормак подумал, не лучше ли устроиться на ночь отдельно, затем вздохнул, чувствуя, что не может поступить так. Элспет все еще страдала от ночных кошмаров и нуждалась в его присутствии. Тем более теперь, после того, что произошло между ними, не было никаких оснований спать раздельно. Это могло бы сильно обидеть ее, а он этого не хотел.
Когда Кормак прилег рядом с Элспет, она сразу повернулась и прижалась к нему, свернувшись клубочком. Его тело немедленно откликнулось, напрягшись, и он мысленно выругал себя. То, что произошло на берегу ручья, он еще мог бы объяснить затмением, вызванным слепой страстью, но если он продолжит, заниматься с ней любовью, то это внушит ей надежду на то, чего он не может ей дать. Элспет начала поглаживать его грудь, но Кормак решительно остановил ее. По крайней мере этой ночью они могут воздержаться по вполне уважительной причине, которая не может оскорбить или обидеть Элспет.
— Нет, милая, — сказал он, касаясь губами ее лба. — Надо немного подождать, пока у тебя все не заживет.
— Да, еще немного саднит, — согласилась она. — Может быть, следует посидеть в воде, чтобы стало легче?
— О да, а если ты еще сядешь своими прелестями на лед, то будет совсем хорошо.
Элспет весело рассмеялась, но не столько над его словами, сколько оттого, что на мгновение перед ней предстал прежний Кормак, появившийся из-за преграды, которую он воздвиг между ними.
— Ты жалеешь о том, что произошло между нами?
Он вздохнул и провел пальцами по ее волосам, подыскивая подходящий ответ.
— Да, но ты тут ни при чем. Я желал тебя всем сердцем и испытал с тобой такое блаженство, какого никогда прежде не испытывал. Однако мне следовало быть более сдержанным и не поддаваться искушению, так как я не могу обещать тебе ничего, кроме удовольствия.
Это прозвучало довольно обидно, но Элспет решила рассуждать здраво. Одного лишь случая на берегу недостаточно, чтобы вырвать Кормака из цепких объятий Изабель.
— Кажется, ничего иного я и не требовала от тебя, — пожала она плечами.
— А должна бы. Такая благородная девушка, как ты, должна требовать большего. Тебе следовало бы приберечь дар своей невинности для будущего мужа.
— Мне уже почти двадцать лет, но я до сих пор не встречала человека, которого желала бы иметь в качестве мужа или любовника. Только ты пробудил во мне страсть, и я сама решила отдаться тебе, хотя ты не можешь дать мне ничего, кроме короткой любовной связи. Я получила то, что хотела.
— Для такой девушки, как ты, подобное безрассудство может иметь серьезные последствия.
— Но это касается только меня.
— Элспет…
Она прильнула губами к его губам, заставив замолчать.
— Ни слова больше, Я не хочу обсуждать эту тему. Отбрось в сторону все сомнения и чувство вины. Я достаточно взрослая женщина, а не ребенок. Давай не будем больше об этом, Кормак, иначе мы можем наговорить друг другу того, чего не желали бы слышать. — Элспет устроилась поудобнее в его объятиях. — Спи. Я тоже хочу отдохнуть.
Кормак смотрел на яркие звезды, и ему хотелось видеть так же четко, что ждет его и Элспет впереди. Она предложила себя, не связывая его никакими обязательствами, но он тем не менее испытывал тревогу, инстинктивно чувствуя, что их отношения не могут быть такими простыми.
Глава 5
Когда дверь за Кормаком закрылась, Элспет чертыхнулась и оглядела комнату, ища, чем бы запустить ему вслед. Прошлой ночью, уснув в его объятиях, она думала, что теперь все уладилось и он перестанет сторониться ее. Кормак не догадывался, что она лгала, когда говорила, что отдалась ему без всяких претензий. Однако утром, когда Элспет открыла глаза, он вновь оказался как бы облаченным в кольчугу, решив, что ему необходимо защищать ее от самой себя, от него и от их взаимной страсти. Кормак весь день был учтив, внимателен и в то же время абсолютно недоступен. И вот сейчас нанес завершающий удар, заказав отдельные комнаты в гостинице.