– Я все-таки не понимаю, зачем ты привез ее сюда, Роберт. Тем более зная, что Коре это будет неприятно.
Роберт с сокрушенным видом кивнул.
– А что мне оставалось, Люк? Ты думаешь, мне нравится карабкаться по этим козьим тропам, в которые превратились горные дороги зимой? Король проводит зиму в Йорке, среди пиров и забав, а меня заставил сопровождать в Шотландию эту мегеру. – Он встал со стула и, подойдя к раскаленной жаровне, стал греть над углями замерзшие руки. – Это был просто ад.
– Не сомневаюсь. Я знаю любовь Амелии к комфорту. – Люк провел рукой по волосам, довольно коротко подстриженным. Он всегда носил длинные волосы, длиннее, чем у большинства нормандцев, но теперь они были аккуратно подстрижены. Нахмурясь, он взглянул на Роберта. – И сколько времени велись эти ваши переговоры?
Тот пожал плечами.
– Ужасно долго, хотя содержание их мне неизвестно. Ты же знаешь, что король все переговоры окружает секретностью. В них были посвящены только леди Амелия, королевские советники и сам Малкольм. Может, что из этого и выйдет, хотя не всегда такие брачные переговоры приводят к алтарю.
– Это верно. – Люк глянул в сторону закрытой двери спальни. Оттуда раздался отчетливый скрежет металла – похоже, ее запирали изнутри на засов. Нехороший знак, но, черт возьми, у жены были основания, чтобы разозлиться.
Мало того, что гости застали ее в такой пикантной ситуации, но Амелия еще и подлила масла в огонь, со смехом напомнив Люку, что однажды то же самое произошло с ними в Винчестере.
– Конечно, зима там гораздо теплее, – хихикнула она, интимно взяв его за руку. – Но действует так же возбуждающе. Помнишь, Люк?
Это было сказано по-французски, но едва ли стоило напоминать женатому мужчине, да еще в присутствии жены, о таких вещах. Люк бросил на Амелию испепеляющий взгляд и резко выдернул свою руку. Но было уже поздно, и когда, повернувшись к Коре, он по-английски предложил проводить ее в комнату, та, оттолкнув его, опрометью бросилась вон.
– Оставайся со своими гостями! – крикнула она. – А я в твоем обществе не нуждаюсь.
Роберт тоже услышал звук запираемой двери, но сделал вид, что ничего не замечает. Он отметил про себя, что все это на руку Амелии. За все время путешествия он ни разу не слышал от нее, что ей желанен этот будущий ее брак, зато она только и говорила о Люке, жалуясь, что кузен Малкольма не был графом, как Люк, и к тому же не был нормандцем.
Но он не стал говорить об этом сейчас. Здесь и без того хватало неприятностей, чтобы еще подбавлять жару.
– Расскажи мне о Жан-Поле, Люк. Что он делает здесь?
– Говорит, что у него нет другого пристанища, – криво улыбнулся тот. – Прежде я был ему абсолютно не нужен. И не дам ему загоститься у меня теперь. Разве только для того, чтобы понаблюдать за ним.
– Вильгельм знает, что твой брат здесь?
– Я послал в Йорк гонца с известием. Но еще не получил ответа.
– А что ты сделаешь, если король потребует выдачи Жан-Поля?
– Выполню королевский приказ, – пожал плечами Люк. – Но я не думаю, что король потребует этого. Ведь он уже даровал ему жизнь и отпустил на свободу, после того как братец заплатил выкуп.
– Ты имеешь в виду ваше владение Монтфор?
Люк кивнул.
– Да. Не такая уж большая цена за измену.
– Когда это родной кров, то цена огромная. – Роберт испытующе посмотрел на друга, но не заметил на его лице ни тени сожаления. – Ты что, даже не просил, чтобы Монтфор отдали тебе за службу у Вильгельма?
Губы Люка презрительно скривились.
– Мне предлагали. Я сам отказался.
Роберт остолбенело уставился на него.
– Ты отказался от дома, где родился?
– Это был не мой дом, а дом моего отца и его жены, моей мачехи. У меня не связано с ним счастливых воспоминаний.
– Да, я знаю. Но все же это большое поместье и с приличным доходом.
– Ничто не заставит меня вернуться туда. К тому же поместье было сожжено, как я слышал, так что от дома ничего не осталось. Только земля.
– А теперь твой дом здесь. – Роберт показал рукой на каменные стены. – Они напоминают мне древние развалины, которые я видел в Италии.
– Романский стиль. Тут везде какие-то странные маленькие комнатки непонятного назначения. А на кухне печь с изразцами от пола до потолка. Ей сотни лет, а она исправно работает. – Люк убрал ногу с табурета и посмотрел в сторону закрытой двери спальни. – Ее семья жила здесь чуть не с римских времен. А с каких пор, она и сама не знает.
Роберт бросил внимательный взгляд на друга. В глазах Люка, когда он заговорил о жене, появилась какая-то мягкость, которой он прежде в нем не замечал. Когда он наблюдал за Люком в Йорке, то замечал влечение к Коре и вместе с тем желание скрыть, что он хотел ее, но только не такая вот нежность.