Не говоря больше ни слова, Шовелен сделал ему знак следовать за ним и скоро вывел его на тот широкий, квадратный двор с крытой вокруг него галереей, по которому за два дня перед тем проходил де Батц, направляясь к Эрону.
Глава 12
Теперь Шовелен уже не держал Сен-Жюста за руку. По своей профессии шпиона он научился хорошо распознавать людей и гордился тем, что умел читать, как в открытой книге, в сердцах людей, подобных Сен-Жюсту; если сэр Перси сумел одурачить его, то это следовало объяснять исключительным умом Блейкни, с которым Шовелену не под силу было бороться. До тонкости изучив особенности латинской расы, он прекрасно понимал, куда мог завести молодого француза, вроде Сен-Жюста, рыцарский, страстный характер. Зная, насколько можно доверять человеку, способному как на великодушный, так и на безумный до нелепости поступок, он спокойно шел вперед, даже не оглядываясь на своего молодого спутника. Теперь он убедился, что Рыцарь Алого Первоцвета в настоящее время в Париже, но не знал, насколько ему может пригодиться арест Сен-Жюста. В одном он был убежден: Блейкни, которого он теперь не только хорошо знал и боялся, но которым невольно восхищался, не способен был покинуть одного из своих друзей в несчастье. Брат Маргариты в Тампле! Это, разумеется, послужит верной приманкой для неуловимого авантюриста, продолжавшего издеваться над целой армией шпионов, высланных по его следу.
Помещение Эрона выходило на второй двор, и, чтобы попасть туда, надо было пройти мимо главной башни, в которой маленький король Людовик XVII влачил свое жалкое существование.
— Вот куда мы поместили Капета, — сухо сказал Шовелен, указывая на башню. — До сих пор ваш Рыцарь Алого Первоцвета еще не пробовал здесь своих сил.
Арман ничего не ответил: ему не трудно было казаться равнодушным, так как все его мысли были сосредоточены на Жанне и до какого-то короля или судеб Франции ему в эту минуту не было дела.
Наконец, они дошли до последних ворот, также охраняемых часовыми, но почему-то отворенных. Слева, из ярко освещенной караульни, слышался громкий смех. Комната была полна солдат, а посреди нее на большом столе в беспорядке стояли оловянные кувшины и кружки, лежали брошенные карты и игральные кости.
Пройдя в ворота, Шовелен и его спутник очутились в помещении, в которое из караульни падал яркий свет, от чего прилегавшие к нему коридор и каменная лестница казались погруженными в совершенный мрак, хотя и освещались каким-то жалким фонарем. Вскоре Арман стал различать множество предметов, которыми были заставлены сени; туг были и бесчисленные стулья, и деревянная кровать, и диван, совсем загородивший лестницу, и поставленные один на другой столы. Посреди всего этого хаоса стоял крупный мужчина, отдававший приказания каким-то людям.
— Эй, дядя Симон! — весело воскликнул Шовелен. — Сегодня переезжаете?
— Да, слава Богу!.. Если только есть Бог! — ответил здоровяк. — Это вы, гражданин Шовелен?
— Я, как видишь. Я не знал, что вы так скоро уходите. Гражданин Эрон, вероятно, где-нибудь поблизости?
— Он только что ушел отсюда, — ответил Симон. — Он хотел еще раз взглянуть на Капета, прежде чем моя жена заперла мальчишку во второй комнате, а теперь ушел к себе домой.
Сверху по лестнице спускался человек, тащивший на спине комод, из которого были вынуты ящики; за ним шла жена Симона, придерживая рукою комод.
— Мы лучше начнем нагружать тележку, — сказала она. — Мы совсем загородили коридор.
Бросив на Армана и Шовелена подозрительный взгляд, она плотнее закуталась в черную шаль.
— Как я буду рада выбраться из этой Богом забытой дыры! — сказала она. — Я ненавижу эти стены.
— Да, гражданка, ваше здоровье, по-видимому, не в блестящем состоянии, — вежливо произнес Шовелен. — Кто помогает вам перевозить вещи?
— Дюпон, мастер на все руки, — коротко ответил Симон. — Я взял его от привратника. Гражданин Эрон не позволил мне взять кого-нибудь со стороны.
— Справедливо! Что, новые надзиратели уже пришли?
— Только гражданин Кошфер. Он там, наверху, поджидает других.
— А Капет?
— В целости и безопасности. Гражданин Эрон пришел взглянуть на него и приказал мне запереть это отродье во вторую комнату. Тут как раз явился гражданин Кошфер и остался караулить.
Все это время носильщик стоял с комодом на спине, низко нагнувшись и громко ворча на свое неудобное положение.
— Кажется, гражданин хочет, чтобы моя спина переломилась? — пробормотал он. — Не начать ли нам выносить вещи на улицу? Я обещал по два су за каждые десять минут мальчишке, который взялся присмотреть за моей лошадью. Этак нам придется всю ночь перевозить вещи.