Она еще шире заулыбалась и интимно понизила голос.
– Ты что, не помнишь ту ночь в Винчестере? Когда ты сказал, что пылаешь ко мне страстью?
– Помню, и очень хорошо. Но ни о какой пылкой страсти я не говорил.
Амелия грациозно пожала плечами.
– Пылкая страсть, желание – это, в сущности, одно и то же.
– Но ты отказала мне и в том, и в другом, насколько я помню. – Люк вытер полотенцем лицо и шею, потом неторопливо растер грудь, глядя на гостью с откровенной насмешкой. – Ведь, кажется, ты мне сказала тогда, что я тебя не достоин?
– Ну, что было, то прошло. Теперь же ты более чем достоин, – кокетливо сощурив глаза, ответила она. – Ведь я намеревалась просто вдохновить тебя, заставить тебя действовать энергичнее в твоих же собственных интересах.
– А до тех пор ты предпочла не одаривать меня своими милостями.
Люк бросил полотенце на стол возле таза с водой и, не обращая внимания на надутый вид Амелии, прошел туда, где оруженосец разложил чистую одежду. Леди Амелия последовала за ним.
– Ах, Люк, если бы я падала в твои объятия всякий раз, как только ты об этом попросишь, я бы очень скоро надоела тебе. Я просто хотела разжечь твою страсть. – Она провела рукой по его голой спине, поглаживая пальцами кожу, и прошептала со страстным придыханием: – Но мое сердце так сильно бьется, когда я вспоминаю о той нашей ночи! Ты так меня воспламенил!
Люк натянул через голову льняную сорочку, потом надел нарядный черный колет, обшитый красным галуном и украшенный изображением волка. Луве. Теперь он носил это имя с гордостью, а не в шутку, как было поначалу. Очень подходит ему, как сказал Вильгельм, отправляя его завоевывать земли Вулфриджа [3]. На мгновение в его мозгу возник образ белой волчицы и тут же сменился живым образом Коры. Две волчицы.
– Люк? Ты слушаешь меня?..
Потянувшись за ремнем, Люк нахмурился, услышав вопрос Амелии.
– Нет, не слушаю. У меня сейчас аудиенция у короля. Нет времени выслушивать женскую болтовню.
Амелия едва не задохнулась от такого оскорбления, но тут же взяла себя в руки. Люк знал, что она была не только кузиной королевы и вдовой нормандского барона, но и признанной придворной красавицей. Мужчины постоянно твердили ей, как она прекрасна, и Амелия уверилась, что ее красота может воспламенить самое неподатливое сердце. А для него, Люка, она была всего лишь временным, случайным увлечением, и ее отказ когда-то не слишком-то и огорчил его. При дворе было много других красивых женщин, более ласковых и менее тщеславных.
– Я вижу, что пришла к тебе в неподходящий момент, – вздохнув, сказала Амелия. – Позже у нас будет больше времени на разговоры и… – она улыбнулась, – и на другие вещи.
Не стоило быть слишком жестоким без нужды, и Люк лишь неопределенно пожал плечами.
– Я недолго пробуду в Йорке. Мне нужно побыстрей возвратиться в Вулфридж, чтобы охранять свои новые земли.
– Ну разумеется, я понимаю. – Амелия двинулась к двери, но тут же повернулась, теребя одной рукой складки своего зеленого платья. – Я считаю удачей, что король решил познакомить нас в прошлом году. Тебе не кажется, что он не без задней мысли сделал это?
– Нет. Ты кузина его жены, а я один из приближенных к нему рыцарей. Так что не придавай этому особого значения, Амелия, – все произошло лишь по чистой случайности.
Амелия деланно засмеялась каким-то сдавленным горловым смехом.
– Это вовсе не случайность, Люк. Сегодня вечером король устраивает пир. Увидимся там.
Люк ничего не ответил, и через секунду она исчезла за дверью. Но аромат ее духов остался, очень сильный и пряный. Однако запах этот лишь напомнил ему другой, более нежный и возбуждающий, аромат лаванды, исходивший от белокурых волос. Люк нахмурился. Кора начинала все больше поглощать его внимание, а это было вовсе ни к чему.
Взяв меч, Люк опоясался им и закончил одеваться. Вильгельм, должно быть, уже ждет его доклада. К вечеру Люка должны официально утвердить новым владельцем Вулфриджа. Он будет принадлежать ему не только фактически, но и по закону и станет нормандским владением вместо саксонского.
Перед его глазами снова возник образ Коры, и Люк вполголоса пробормотал проклятие, выходя из комнаты и шагая по коридору по направлению к парадному залу. Почему он должен ощущать ответственность за то, что сделала она? Но его чувство чести требовало, чтобы он вступился за нее перед королем. Однако, если сама Кора не примет его помощь или проявит глупое упрямство, ничего нельзя будет сделать для нее. Тогда пусть выпутывается сама и полагается только на свои силы.
9
Она сама должна что-то сделать, чтобы спасти себя. Охваченная тревогой, Кора крепко сцепила руки. Платье с чужого плеча было слишком коротко ей, подол едва доходил до верха высоких башмаков, поэтому она взяла еще и длинную мантилью из шерсти цвета слоновой кости, чтобы накинуть поверх него.
По ее просьбе лорд Люк разрешил ей носить материнское ожерелье, и только поэтому у нее не отняли его. Оно висело на шее, тепло мерцая янтарной вставкой, напоминая о горечи постигших ее потерь.
Когда один из стражников на ломаном английском велел ей встать на колени в присутствии короля, Кора, не раздумывая, последовала его приказу. Но где же Люк?.. Она видела множество расплывающихся перед глазами лиц, но ни одного знакомого не было среди них. Неужели он решил не являться сюда? Сердце ее колотилось как бешеное, горло сжал спазм, губы пересохли. Если Люк не явится, ей не удастся сделать… сделать то, что она должна…
Услышав знакомый голос, перекрывший гул шепотков любопытных придворных, Кора с облегчением подняла голову. Люк стоял у помоста, на котором в кресле с высокой прямой спинкой восседал король. Она только мельком увидела короля, широкоплечего мужчину сурового облика, прежде чем ей было приказано встать.
Люк переводил слова короля с французского, так что ей не пришлось признаваться в том, что она знает этот язык, хотя девушка прекрасно понимала то, что говорил Вильгельм.
– Луве рассказал мне очень интересную историю, леди Кора. Я желаю выслушать вас, прежде чем приму решение.
Луве?.. Она растерянно заморгала, не сразу догадавшись, о ком идет речь, но, взглянув на Люка, поняла, кого король имел в виду. Луве – значит волк. Как это имя подходит ему.
Кора подобралась и спрятала дрожащие руки в складках накидки, когда встретила строгий и твердый взгляд короля. Она отвечала по-английски, а Люк переводил.
– Надеюсь, что вы, государь, проявите терпение. После трудного путешествия я устала и не очень понимаю точный характер ваших требований. Прошу вас, разъясните мне, что вы желаете знать, и я отвечу всю правду.
– Всю, до мельчайших подробностей, миледи. Ложь опасна, когда имеете дело со мной. – Сцепив пальцы, Вильгельм изучающе смотрел на нее с той особенной проницательностью во взгляде, которой боялись все его подданные. – Расскажите мне и всем присутствующим здесь, что произошло, когда сэр Саймон явился осмотреть Вулфридж.
В своем ответе Кора тщательно подбирала слова.
– Сэр Саймон явился сразу же вслед за другими захватчиками, датчанами и сакскими баронами, которые пытались отобрать у меня замок. Он объявил, что послан королем, чтобы обеспечивать безопасность моих земель. При этом он потребовал, чтобы я тот час же открыла ворота и без промедления во всем подчинилась ему. Я попросила время, чтобы подумать над его требованием. Он отказал. – Голос Коры слегка задрожал, но она взяла себя в руки. Машинально она отметила, что Люк переводит ее речь дословно. – Вместо ответа сэр Саймон прислал мне уши моего молодого гонца. Из этого я заключила, что он не желает благородной, на почетных условиях, сдачи. И я дала этому недостойному рыцарю отпор.
Краем глаза она заметила, как Люк поморщился, но слово было сказано, и он добросовестно перевел это, хотя и подобрал более мягкое выражение. Наступила тишина, такая напряженная, что удары сердца гулко отдавались у нее в ушах. Пауза затянулась, и Кора начала уже думать, что король, возможно, прикажет убить ее прямо здесь, в зале.