Люк поморщился.
– Я спал там прошлой ночью. Один из моих конюхов предложил мне поискать другое место для ночлега, поскольку мой храп пугает лошадей.
– Какой наглец!
– Он был прав. И я не мог наказать его. – Люк посмотрел на нее с лукавым блеском в глазах. – Если уж меня заставляют помыться, я желаю, чтобы мне в этом помогли.
– Ну что ж, попробую устроить это тебе. – Она легонько оттолкнула его от себя. – Сейчас пошлю Рудда, чтобы слуги принесли бадью, мыло и несколько ведер горячей воды.
Люк поймал ее за руку, когда она отступила, удерживая рядом с собой.
– А ты помоешь меня.
Радость переполняла ее, когда Кора шла к двери. Пусть Люк и не сказал, что любит ее, в его тоне чувствовалось это. Скоро, скоро он скажет ей эти слова, отдаст ей свое сердце, как отдал свое имя. И тогда счастье ее будет наконец полным. Скоро…
17
Кончался январь, быстро приближался февраль. Метель засыпала все дороги сугробами, помешав Роберту и Амелии продолжить свое путешествие на север. Вечера хозяева и гости проводили в большом зале, развлекаясь музыкой, песнями менестрелей или играя в шахматы и триктрак. А особенно холодными вечерами собирались у горящего очага. В трех шагах от огня уже было холодно: ледяные сквозняки гуляли по углам, забираясь под одежду и пронизывая до костей.
Роберту де Брийону не терпелось поскорей продолжить свой путь, чтобы избавиться от Амелии, доставив ее ко двору Малкольма.
– Я просто устал от ее бесконечных жалоб, Люк, – сетовал он. – И как это ты терпел ее занудство и колкости!
– Я с ней встречался не для того, чтобы вести беседы, – сухо ответил тот, и Роберт рассмеялся.
– По правде говоря, она действительно красива, но слишком уж у нее злой язык. Ах, напрасно я не принял предложение короля отправиться в Нормандию! Не сидел бы сейчас здесь с прекрасной Амелией, а твоя жена не метала бы глазами молнии за столом.
Люк пожал плечами.
– Кору раздражают ее капризы, но приходится терпеть.
– Нет, ее раздражают не капризы, а попытки Амелии добиться от тебя большего, чем просто вежливое внимание, – раздраженно фыркнул Роберт. – Ты нравился этой даме меньше, когда добивался ее благосклонности, чем сейчас.
– Ну, разумеется. Неужели ты еще не знаешь, что у подобных женщин это в обычае. Бывают такие, которые бегут при первом же намеке на отказ, а у этих аппетиты только разгораются, когда их отвергают. Если какой-нибудь мужчина захочет завоевать сердце прекрасной Амелии, ему следует поворачиваться к ней спиной и ни в коем случае не улыбаться ей.
Роберт отвел взгляд от пляшущего в очаге пламени и задумчиво смотрел на Люка некоторое время, прежде чем согласно кивнуть. Встряхнув в стакане игральные кости, он кинул их, не глядя, на доску.
– Амелия надменная, самодовольная и очень капризная женщина. Мне жаль кузена короля Малкольма, у него будет не лучшая жена.
– Есть мужчины, которые предпочитают постоянную борьбу семейной идиллии. – Люк взял кости и ленивым движением покатал их в ладони, взглянув в дальний конец зала, где стояла Кора с одним из саксонских слуг.
Роберт проследил за его взглядом. У ног Коры лежала волчица, вновь вернувшаяся после двухнедельного отсутствия. Никто не знал, как она покинула замок, но в одно прекрасное утро Шеба так же неожиданно вновь появилась в нем. Кора считала, что, возможно, кто-то из солдат ударил ее, поскольку волчица стала вести себя беспокойно при виде вооруженных людей. А может быть, она помнила, как один из людей Освальда гонялся за ней перед Рождеством. Отвлекшись от мыслей о волчице, Роберт повернулся к другу.
– Какие новости от Освальда?
– Никаких. – Люк нахмурился, продолжая крутить кости по ладони большим пальцем. – Он не стал приносить клятву верности ни мне, ни Вильгельму. Да я и не ожидал этого.
– А чего же ты ожидал?
Подняв взгляд, Люк бросил кости на доску.
– Я ожидаю, что, когда погода улучшится, Освальд объявится, и с мечом в руке.
– Ты принял какие-нибудь меры предосторожности?
– Вулфридж – сильная крепость. Я договорился с живущими в соседних деревнях крестьянами, которые поднимут тревогу при первых же признаках опасности.
– Ты думаешь, что простолюдины станут рисковать своей шкурой ради того, чтобы предупредить тебя? – скептически покачал головой Роберт. – Мой прежний опыт говорит, что они всегда заботятся в первую очередь о собственной безопасности.
– Только тогда, когда не уверены, что их лорд сумеет защитить их.
– И что же, саксонские крестьяне прониклись к тебе таким доверием за столь короткое время?
– Не столько ко мне, как к ней. – Люк кивком головы указал на жену. – Они сражались за нее и прежде, с вилами и косами, у кого не было мечей. Так что, если понадобится, они придут мне на помощь, хотя мой гарнизон и сам достаточно силен.
– У тебя такие опытные солдаты, что этому завидует и сам Вильгельм. – Роберт посмотрел на доску для игры в триктрак и нахмурился. – Теперь чья очередь?
Люк поднялся, потягиваясь.
– Твоя. Но у меня на уме другая игра на эту ночь.
– В таком случае нашу игру ты проиграл, – рассмеялся Роберт, видя, как друг смотрит в сторону жены.
Бывали моменты, когда он завидовал Люку, и не его землям или титулу, а тому, что тот обрел надежное пристанище и настоящий семейный очаг. Возможно, пришло время и ему оставить свою беззаботную холостяцкую жизнь и тоже обзавестись женой. Он все чаще думал о своем поместье в Нормандии, в котором сейчас жила его вдовствующая сестра. Оно было не очень большое, но красивое, с широкими полями и обширными виноградниками, дающими превосходное вино. Давно уже он вел беспокойную жизнь, кочуя по Фландрии, Нормандии, Англии на службе у Вильгельма. Служба приносила ему немалые деньги, но не сулила прочного будущего.
– Что ты развалился на скамье, словно простой мужик?
Роберт поднял глаза и увидел Амелию, которая стояла рядом с ним, поджав губы и прищурив глаза. Ее руки были скрещены на груди, а взгляд устремлен в дальний конец зала. Роберт догадался, что она наблюдала за Люком и Корой.
– Не стоит так сердиться, миледи.
Амелия с наигранным удивлением уставилась на него.
– С чего ты взял, что я сержусь?
– Это бросается в глаза, мадам. И не ждите от меня сострадания, когда леди Кора, доведенная до крайности вашими откровенными приставаниями к Люку, всадит свой кинжал в ваше лилейно-белое горло.
Бледное лицо Амелии сделалось пепельно-серым. На какое-то время она лишилась дара речи, а только смотрела на него зелеными глазами, горящими от ярости.
– Ты сам не понимаешь, что ты несешь, негодяй! У тебя вечно на уме только грязные мыслишки. Нас с Люком связывает лишь дружба, а не…
Рассердившись на ее очевидную ложь, Роберт внезапно вскочил на ноги и грубо схватил ее за руку.
– Не считайте меня простофилей, мадам. Вы думаете, я не понимаю вашу игру? – Он отпустил ее и, не обращая внимания на любопытные взгляды присутствующих в зале, предупреждающе прорычал: – Только имейте в виду, что я вам в ней не помощник. Вы и так уже достаточно сумели воспользоваться мной.
Амелия попыталась принять прежний высокомерный вид, высоко вздернув подбородок и смерив его холодным взглядом, но это ей плохо удалось.
– Вы пролили свое вино мне на платье, – процедила она.
– Ах, извините, мадам, прошу прощения. – Роберт поднял свой кубок и, осушив его до дна, прошел мимо нее и исчез из зала.
В коридоре было еще холоднее, зимний ветер задувал в щели, находя их повсюду. Роберт заметил, что двери охраняются вооруженными солдатами. Люк принял, кажется, все меры предосторожности: и на стенах, и у внешних ворот Вулфриджа была усилена охрана.
И все же Роберт не мог отделаться от смутного чувства близкой опасности. Оно преследовало его с самого утра. Раздраженный и объятый беспокойством, он бесцельно бродил по длинному коридору, когда увидел, как в дальнем конце его мелькнула какая-то тень. Работы по ремонту замка там были недавно прекращены, от них остались лишь штабеля досок и всякий строительный мусор. Негромкий шум, донесшийся оттуда, привлек его внимание, и Роберт двинулся в направлении этого звука.