Но, приказывая разорить деревни, он дал Реми строжайший приказ не трогать женщин и детей. Изнасилование, предупредил он, будет считаться тягчайшим преступлением, и любой провинившийся поплатится головой. Помня гнев Люка, когда при взятии Вулфриджа были убиты безоружные слуги, капитан Реми передал этот приказ своим солдатам в самых суровых выражениях.
Люк надеялся, что мятежники в конце концов сами покорятся ему, и, хотя намеревался внушить им должный страх и уважение, вовсе не желал заслужить их ненависть как жестокий нормандский тиран и насильник. Тем, кто добровольно сдастся, будет даровано помилование, и, таким образом, Освальд станет причиной их невзгод. Это была тактика, которую с успехом применял король Вильгельм, добившись преданности тех, кого он покорил. А что тут больше влияло, страх перед ним или уважение к нему, было неважно.
Что было важно сейчас для самого Люка, так это отношение Коры. Она не простит ему массового истребления саксов. Люк совершенно не жаждал крови тех, кто обязан был подчиняться ему, еще меньше он желал враждебности с ее стороны.
Именно о ней он думал, наблюдая, как солдаты устанавливают осадные машины и строят переносные деревянные укрытия, с которыми пойдут на штурм замка. Мысли его то и дело уходили в эту сторону, и тогда он с досадой ловил себя на том, что думает не о планах осады, а о ее теплых зовущих губах. Он страстно жаждал завоевать ее сердце и многого добился, но все же до сих пор не был уверен, что господствует в нем до конца. Стоило лишь увериться в том, что она испытывает к нему нечто большее, чем легкое преходящее влечение, как Кора внезапно становилась язвительной, гордой и ее острый язык разил наповал.
Война – дело куда более простое, чем эта загадочная женская душа, с досадой думал он. В сражении он всегда знал, как поступить, что делать, а с женой часто вставал в тупик. В мгновение ока она превращалась из кроткой уступчивой голубки в разъяренную мегеру – к этому Люк так до сих пор и не привык.
Роберт де Брийон терзался сомнениями. Прием, который оказал ему вассал короля Малкольма, был сердечный и щедрый, но тем не менее не было никаких признаков того, что король утвердит брак Амелии. Роберта бесили эти бесконечные проволочки, но, как ни пытался он перейти к решительным объяснениям, лорд Найелл ловко уводил разговор в сторону, расточая любезные улыбки и ничего не стоящие комплименты, призванные немного смягчить его гнев.
Когда прошло уже две недели, а дело не продвинулось еще ни на шаг и не было видно никаких признаков подготовки к бракосочетанию, Роберт объявил, что он уедет вместе с невестой, если ему не предъявят явных доказательств своих добрых намерений.
Задумчиво поглаживая свой жирный подбородок, Найелл удивленно посмотрел на него.
– На вашем месте я бы не стал этого делать, сэр Роберт. Это может быть неправильно истолковано.
– Какие тут могут быть вопросы! – Роберт оглянулся на его вассалов, которые тихо подошли и встали рядом с Найеллом, словно почувствовав неладное. – Ведь вы не сдержали своего обещания. Леди Амелия должна была выйти замуж по решению короля, но я так и не видел еще ни посланника от Малкольма, ни самого жениха.
– Он задержался по неизвестной пока причине, сэр Роберт, о чем вам уже говорили не раз. – Глаза Найелла прищурились от скрытой неприязни. – Вы что же думаете, мы не хотим женить нашего вассала на даме из окружения Вильгельма?
Роберт глубоко вздохнул.
– Да, думаю именно так. Ведь переговоры уже завершены, а тут теперь возникло слишком много задержек и всякого рода отсрочек.
– Это досадное стечение обстоятельств.
– В таком случае мне с этой дамой следует уехать, а потом, когда король наконец утвердится в своем решении, мы вернемся.
– Это было бы не слишком мудрым поступком, сэр Роберт. Вы у нас почетные гости, и мы истолкуем ваш отъезд как пренебрежение нашим гостеприимством. Вам не по вкусу еда? Или мало развлечений?.. Это, конечно, не нормандский двор, с его роскошью и изобилием, но мы здесь тоже не бедствуем и знаем, как принимать гостей.
– Я чувствую себя скорее пленником, нежели гостем, – напрямик заявил Роберт и по небрежному пожатию плеч Найелла понял, что недалек от истины. Все в нем напряглось, по всей видимости, это была западня. – Чего вы хотите от меня?
– Ничего, кроме вашего содействия, мой друг, – любезно улыбнулся ему Найелл. – Мы узнали, что новый хозяин Вулфриджа напал на нашего союзника, Освальда де Пакстона. Хорошо бы довести до его сведения, что, если он не хочет потерять то, чем уже владеет, пусть не претендует на большее и отведет свои отряды из Нортумбрии.
Это было странное предложение, но явно имевшее какой-то смысл. Роберт пытался сообразить, что к чему, прежде чем ответить. Значит, Освальд был союзником Малкольма, и это ставило Вулфридж в опасное положение, ведь в таком случае Люку придется разделить свои силы, если замок окажется под ударом.
– А если Люк не отступит, лорд Найелл?
Пожав плечами, старый лорд опустился на стул и сложил руки, соединив кончики толстых пальцев, унизанных перстнями.
– В таком случае он лишится жены.
Роберт удивленно уставился на него.
– А где его жена сейчас?
Найелл хитро улыбнулся.
– Возможно, в своем замке, а возможно, уже под охраной Освальда. Это должно случиться с часу на час. Но не бойтесь за нее. Я приму ее у себя как почетную гостью, пока мы не убедимся, что Нортумбрия полностью находится в наших руках. А ваше дело, сэр Роберт, убедить Люка Луве, что он должен принять наши требования.
– А если я откажусь?
– Не откажетесь. Вы можете рисковать собственной жизнью, но не жизнью прекрасной Амелии. Это будет не по-рыцарски с вашей стороны. А ведь всем известно, как вы, нормандцы, гордитесь своими рыцарскими подвигами.
Услышав эти с подчеркнутым презрением произнесенные слова, Роберт оцепенел. Если Малкольм поддержал этот заговор, это означает только одно – войну. Вильгельм ни за что не потерпит подобного.
Он бросил пытливый взгляд на Найелла.
– А король Малкольм участвует в этом?
Найелл пожал плечами.
– В данный момент у короля много других забот. Но если мы добьемся успеха, он поддержит нас.
– Напрасные надежды. Малкольм не в таком положении, чтобы ссориться с Вильгельмом. Зачем ему это нужно?
– Зачем? Ради вознаграждения, конечно. Как и мне. А кстати, сэр Роберт, вы уже виделись с моей женой?
Роберт непонимающе уставился на него.
– Нет еще.
– А ведь она знакома с вами. Лорд Люк ее пасынок.
Если до этого Роберт был удивлен, то теперь он буквально остолбенел, когда в комнату с победным видом, живая и невредимая, вошла мачеха Люка, леди Адела. Это было еще одно доказательство заранее задуманного заговора.
– О, Роберт де Брийон? – с деланным оживлением воскликнула она. – Как давно мы с вами не виделись. Расскажите-ка мне, как поживает мой сын.
– Если вы имеете в виду Жан-Поля, то, когда я видел его в последний раз, у него все было хорошо.
– Нет, я имела в виду другого моего сына – вернее, моего пасынка Люка. Он также поживает хорошо?
– Мне кажется, мадам, что вы знаете ответ лучше моего, – взорвался Роберт. – Ведь это вы послали Жан-Поля в Вульфридж? Так к чему же эта комедия?
Издевательский смех был ему ответом. Леди Адела обменялась многозначительным взглядом со своим мужем, и тот снова повернулся к Роберту.
– Итак, дорогой, что вы решили?
Выдержав долгую паузу, Роберт мрачно кивнул.
– Я пошлю гонца к лорду Люку и передам ему ваши условия.
Найелл усмехнулся, довольный.
– Превосходно. А поскольку вы остаетесь здесь, сэр Роберт, то можете продолжать приятно проводить время у нас.
– Мне отнюдь не приятно быть заложником, – огрызнулся Роберт.
– Заложником? Вы меня неправильно поняли. Вы просто наш гость, и то лишь до тех пор, пока лорд Люк не поймет, что вести эту войну в Нортумбрии в высшей степени безрассудно.