Тим и Софи весьма оживленно обсуждали правила игры в бейсбол. Внезапно Тим замолк на полуслове, а потом сказал:
— Да прогоните вы собак, у вас, верно, ноги затекли.
Софи слегка подтолкнула Платона.
— Они хорошие, — заявил Тим, — но глуповатые.
— Так почему же их назвали Сократ и Платон? — удивилась Софи.
— Это у моего папы такое чувство юмора.
Спасибо, сынок, удружил, подумал Гэри и, поставив салат на стол, возвратился на кухню. Как раз в этот момент его отец шваркнул об стену у плиты пучок вареных спагетти.
— Слушай, папа, есть, наверно, и другие способы, чтобы определить, готовы ли макароны.
— Я привык делать так, — сурово ответил отец, смерив сына взглядом. — Как там твой друг? Тим еще не свел ее с ума? О чем они говорят?
— Она считает, что наши собаки глупые.
— Хороший человек, — одобрительно хмыкнул отец.
Через пять минут они сели за стол. Как и гостиная, столовая была обставлена старой громоздкой мебелью, среди которой выделялись большой буфет красного дерева и полки со всякими безделушками времен Великой депрессии, которые собирала еще мать Гэри, — разнокалиберными пивными кружками и пепельницами и парой начищенных серебряных подсвечников.
— Мы обычно читаем молитву перед едой, — сообщил старший Бретт.
Софи одарила его такой ослепительной улыбкой, что старику потребовалось время, чтобы опомниться.
— Благодарим тебя, Господи, за еду на столе, за то, что мы здоровы, и за все хорошее, что есть в нашей жизни. Благодарим тебя за то, что спагетти прилипли к стене, и за то, что день прошел без выходок Тима. Может, тебе удастся сделать так, чтобы поскорее кончился суд, потому что Гэри нужно подготовить ферму к началу сезона. Аминь.
Софи вместе со всеми произнесла «аминь», но вопросительно посмотрела на Гэри.
— Спагетти на стене?
— Не спрашивайте, — буркнул Гэри. — Тех, что были на стене, здесь нет.
Отец Гэри поспешил переменить тему:
— Как проходит суд?
— Нам не разрешается его обсуждать. Я вам все расскажу, когда он закончится, — поспешил ответить Гэри, чтобы пресечь дальнейшие расспросы.
— Это такой же суд, как над О. Дж. Симпсоном, который показывали по телевизору?
— Нет. То было уголовное дело, а у нас — гражданское.
— Ого, — восхитился Тим, — ты рассуждаешь прямо как эксперт.
— А ты посиди денек в суде — и тоже им станешь. Правда, Софи?
— Да, очень поучительно, — ответила Софи, улыбнувшись загадочно.
Боже, как она прекрасна! И соблазнительна. С ума можно сойти!
— А что случилось в лифте? — допытывался Тим.
— Ничего, — одновременно выпалили Софи и Гэри. Их взгляды встретились. Софи вспыхнула, а Гэри показалось, будто вся кровь вдруг прилила к низу живота.
— Лифт сломался, да? И вы как бы висели на волоске от смерти?
— Ну, не совсем так.
— Вообще-то мы испугались, — деланно рассмеялась Софи. — Лучше не вспоминать.
Гэри понадеялся, что Софи только хочет, чтобы Тим перестал задавать вопросы, — сам-то он не собирался забыть то, что произошло в лифте.
Тиму удалось завладеть застольной беседой до самого конца ужина. Софи внимательно слушала и время от времени вставляла свои реплики.
— Мы с Тимом вымоем посуду, — заявил отец после того, как Тим смел со стола все, что можно было съесть, — а ты, Гэри, возьми собак и покажи Софи нашу ферму.
Это был знак того, что Софи старику понравилась. В противном случае он заставил бы Гэри мыть посуду, чтобы он не смог с ней уединиться.
— Это было бы здорово, — откликнулась Софи. Она встала из-за стола и улыбнулась Гэри.
Точно так же, как его отец, Гэри растаял от этой улыбки.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Было уже далеко за полночь, а Софи все не могла заснуть, вспоминая и раздумывая над тем, что произошло. Почему ей было так интересно гулять с Гэри между корявых стволов яблонь и слушать, как он объясняет ей разницу между мельбой и джонатаном? Почему так понравились эти бестолковые собаки? Почему на нее не давила тишина и почему поцелуй Гэри показался ей самым большим чудом среди всех этих чудес?
Прежде Софи никогда не удавалось очаровывать семьи своих знакомых мужчин. Митчел ее любил — во всяком случае, он уверял ее в этом — и даже сделал ей предложение. А потом… она поехала знакомиться с его родителями. Софи до сих пор не могла понять, что она сделала не так, но родителям Митчела достаточно было взглянуть на ее буйные кудри, услышать независимые суждения и узнать о ее любви к искусству, чтобы решить, что она не подходит их сыну. Год спустя Софи прочла в центральной газете Бостона, что Митчел женился на дочери владельца инвестиционной компании и что на свадьбе присутствовал весь цвет Бостона. Она к этому цвету явно не принадлежала. Впрочем, даже если бы ее и пригласили, она все равно бы не пошла.