Гэри встал и разгладил джинсы. На лице его блуждала загадочная улыбка. Он перехватил взгляд Софи и задержал свой — на какую-то долю секунды, однако достаточную для того, чтобы Софи улыбнулась ему в ответ.
Состав жюри был, таким образом, определен, и судья обратилась к новоиспеченным присяжным:
— В вынесении приговора полагается участвовать шести присяжным. Один из вас будет запасным в случае болезни кого-либо из вас или возникновения непредвиденных обстоятельств. Но все вы примете участие в слушаниях и только на стадии принятия решения узнаете, кто из вас был запасным.
Софи слушала судью и не слышала ничего из того, что говорилось. Ее мысли были сосредоточены на одном: следующие три дня она проведет с Гэри Бреттом.
Сколько бы Гэри ни уверял себя, что он не сделал ничего преднамеренного, чтобы его выбрали в жюри, он не мог отделаться от внезапного чувства удовлетворения, когда это произошло.
А произошло прямо противоположное тому, на что он надеялся сегодня утром.
Присяжных привели к присяге. Судья предупредила их, что они не должны обсуждать ничего, что бы имело отношение к процессу, прямое или косвенное, вне стен суда, обсуждать показания свидетелей или собственное мнение. Им разрешается делать для себя письменные заметки. Они могут позвонить домой, чтобы сообщить, что будут заняты до полудня.
Гэри позвонил на ферму.
— Ты сказал судье, что у твоего сына сегодня решающая игра в бейсбол? — укоризненно спросил отец.
— Папа, даже если бы Тим был еще в пеленках, мне вряд ли дали бы отвод, а уж про четырнадцатилетнего и говорить нечего. Я постараюсь приехать, но ты поболей за него вместо меня. И покорми собак.
— Постараюсь.
— Папа!
— Ладно. Заседай в своем жюри. Я скажу Тиму, что ты звонил.
Гэри положил трубку и вдруг услышал за своей спиной:
— Привет!
Гэри обернулся и встретился взглядом с ее неправдоподобно голубыми глазами.
— Привет, Софи.
— А вас зовут Гэри.
— Точно.
В этот момент в дверях появился судейский клерк.
— Процесс начнется через несколько минут. Выберите, кто из вас будет старшиной присяжных.
Присяжные в нерешительности переглянулись.
— Если не возражаете, — сказал Гэри, никогда не страдавший комплексом неполноценности, — я…
— Я хочу быть старшиной, — прервала его Софи.
Гэри нахмурился и взглянул на нее свысока, надеясь смутить ее.
Но это ему не удалось.
— Разве старшиной не может быть женщина? — с вызовом спросила она.
— Просто я считаю… я считаю, что умею договариваться с людьми, — парировал Гэри, строго взглянув на Софи, но та выдержала его взгляд. Несмотря на роскошные волосы и довольно хрупкое телосложение, у нее был твердый характер.
Вздернув подбородок и сверкнув глазами, Софи отчеканила:
— Это я тоже умею.
— Но я…
— …выше меня ростом. — Софи смерила его взглядом и повернулась к остальным присяжным: — У меня свой магазин, и я успешно веду дела.
— А у меня ферма, и дела тоже идут неплохо.
— Вы имеете дело с сорняками, а я — с людьми.
— Мы все слышали, как вы относитесь к людям, особенно мужчинам. Честно говоря, я удивлен, что вас вообще выбрали в присяжные. Вряд ли вы сможете судить объективно.
— Я могу быть объективной не менее остальных. Нас отобрали именно потому, что каждый из нас пережил ситуацию, подобную той, что будет разбираться на процессе. С одной лишь разницей, что некоторые из нас оказались брошенными, а другие — сами бросали…
— Я буду старшиной, — неожиданно изрекла не допускающим возражений тоном старая дева. — Меня зовут мисс Принц. Мисс, — подчеркнула она и обратилась к клерку: — Мы готовы.
Расправив плечи и гордо подняв голову, мисс Принц повела присяжных в зал заседаний, напомнив Гэри гусыню, которая ведет за собой послушный ей выводок птенцов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Некоторые обстоятельства данного процесса совершенно очевидны, — начал свое вступительное заявление адвокат Лоудри. — Моя клиентка Джоселин Креймер и ответчик в этом деле Рональд Макгвайер заключили устное соглашение, которое мистер Макгвайер нарушил, и этот факт никто не собирается оспаривать. Предметом спора, — продолжал адвокат, — является вопрос, следует ли потребовать от мистера Макгвайера компенсировать мисс Креймер нанесенный ей ущерб, который, как вы узнаете в ходе разбирательства, был значительным, чтобы не сказать — катастрофическим. Она бросила родительский дом и работу и переехала в другой штат, чтобы быть с человеком, обещавшим на ней жениться. Она потратила много времени и значительную сумму денег на приготовления к свадебной церемонии. Она все время чем-то жертвовала, а мистер Макгвайер совершенно неожиданно вздумал нарушить договор. Я не ставлю под сомнение его право разорвать отношения. Это происходит сплошь и рядом. Единственное, о чем вам, леди и джентльмены, следует задуматься, — это о том, должен ли мистер Макгвайер понести ответственность за причиненный моей клиентке ущерб, боль и страдания.