— Ты мне его вылечишь, понял? — кавказец указал на дверь, за которой находился его боец.
Доктор развел руками:
— Не получится! У парня тяжелейшие травмы, тут нужна ампутация конечности, а у нас даже нет толковых обезболивающих в общем доступе.+
— Слушай меня, Антон Владимирович, — перевозчик шагнул вперед. — Даже не думай отрезать ему руку. Я достану тебе лекарства, но ты его вытащишь. Усек?
Не дождавшись ответа, Егерь захлопнул хлипкую деревяную дверь.
Оставшись наедине с собой, Док вздохнул. Оперся на старенькую березовую тросточку, заковылял прямо к выходу из камерного коридора, что вел в операционную.
Даню притащили в один, из двух имеющихся мед блоков: один, как раз этот, нужен был для индивидуального осмотра и реанимации тяжелораненых. В нем и хозяйничал Соловьев, а второй служил местом для размещения легкораненых, и тех, чье состояние хоть немного стабилизировалось. Дежурные, что забрали Даню, справедливо посчитали, что будет разумней отнести парня сразу к Соловьеву.
Доктор не спеша подошел к бойцу, что лежал на твердом операционном столе.
До прихода озлобленного Егеря он успел вколоть бойцу анестетик, введя парня в общий наркоз, которого, правда, хватит всего на пару часов. Теперь нужно было осмотреть левый глаз, плотно обтянутый бинтом. Аккуратно отделив повязку, Соловьев поморщился — мало того, что шрам, оставленный волком, еще кровоточил, так и самому глазу конец.
«Что-что, а вот глаз я тебе не спасу…» — вздохнул доктор. Он нацепил на нос старенькие очки и направился к шкафу, что стоял прямо у стены напротив. Шкаф был большим и даже громоздким, сквозь его треснутые и замыленные стекла виднелись силуэты мед. приборов.
Оттуда Док вынул все необходимые инструменты, сохранившиеся еще с довоенной эпохи и направился к раненому.
С раненым он провозился почти полтора часа.
Наркоз скоро заканчивался. Нужно вколоть ещё анестетика.
Теперь, доктор взялся за изорванную руку: пришлось хорошенько ее очистить и пройтись обеззараживающими средствами, а после посыпать рану гемостатическим порошком.
Затем Соловьев стянул жгут.
На выздоровление он не рассчитывал. С рукой можно было прощаться.
Как раз вовремя вернулся Егерь: он ходил за лекарствами к себе в гараж и вытащил оттуда почти все, что мог, оставив себе всего пару боевых аптечек.
— Отлично, — Доктор указал на стол. — Поставь.
Перевозчик поставил ящик на хиленький стол. Он изобиловал различными лекарствами: от таблеток против головной боли, до антирадов и, к счастью, анестетиков.
Соловьев даже не моргнул — внимание было полностью приковано к своему пациенту. Егерь не собирался уходить и еще с четверть часа прождал у запечатанного окна. Доку всяко-разно нужно было помочь перенести Даню в койку.
— Поднимай его.
Егерь взял парня на руки и тут же поморщился. Спина несколько раз противно хрустнула
— Сюда клади.
— А то я не вижу.
Только сейчас Егерь подметил черную, как у пирата, повязку на левом глазу бойца. Он неодобрительно посмотрел на доктора.
— Глаз, увы, не спасти. — Соловьев пожал плечами. — Состояние было критическое. Нет у меня таких технологий. Что касается руки, — Док указал на правую руку, всю в рваных ранах и без целого куска плоти на предплечье, алеющую свеже обработанными ранами, — то здесь точно не скажу. Я обработал увечья несколько раз и остановил кровотечение, но…
— Что?
Доктор взял деревянную трость и уже вместе с ней заковылял к своему столу, пестрящему бумажными листами. Сев на шаткий стул, который противно заскрипел, Док посмотрел на кавказца.
— Я слышал ты вместе с Хриплым и остальными отправился в деревню. Что там случилось?
Егерь вздохнул, глядя на Даню.
— Провал, — скупо ответил горец. — Остального тебе знать не надо.
Врач вздохнул:
— А где Хриплого носит? Это ж его боец.
Перевозчик не ответил.
— Чего молчишь?
— Нет Артема больше. Нет.
— Как… Нет?
Егерь присел. Молча вынул из скрытого кармашка разгрузочного жилета фляжку с водкой. Доктор снял очки.
— Рано бог душу его забрал… — выдохнул Соловьев и сделал пару глотков из фляжки. Противная горючая жидкость ударила по гландам, протиснувшись дальше по горлу. Он сморщился. Егерь тоже. Так, под скрип стульев, они опустошили фляжку. Сидели молча.
— Артем попросил за ним приглядеть, — прервал молчание Егерь, глядя на полутрупа в койке.
Док кивнул.
— Соловьев, я тебя прошу, вытащи его.
Док, похрустывая пальцами рук, ответил: