— А… — усмехнулся тот «охранник», который был постарше. — Так вы ничего не знаете, значит… Но это не избавляет вас от необходимости отвечать на наши вопросы. — Он приосанился. — Неделю назад государь издал указ о создании пограничных постов на границе Кабрии. Велено проверять всех выезжающих — и особенно въезжающих. Вот вы, например, говорите, что живёте здесь. А чем можете доказать?
Элья, с опаской переводящая взгляд с Герека на пограничников и обратно, заметила, что брови мага взлетели вверх. Секунду он раздумывал, а потом, приняв, по всей видимости, решение не лезть на рожон, ответил:
— Спросите в любой аптеке любого ближайшего города. Половина снадобий там сделаны мною. Я сотрудничаю с ними уже не первый месяц.
— А зовут вас как? — Пограничник, который постарше, всё-таки перешёл на «вы».
— Грок.
— Вы, получается, травник? И где учились ремеслу?
— В Лесном Клане.
Пограничник внимательно оглядел Герека, а заодно и Элью, только сейчас отметив их плащи и сапоги из кожи белой лесной коровы.
— Волшебники? — он сощурился.
Терпения мага хватило ненадолго.
— Был бы я волшебником, — огрызнулся он, — вы бы, выродки, уже оба летели в сторону моря без крыльев и кристаллов.
— Что ты сказал?!
Пограничники, как по команде, схватились за ремни своих ружей, и Элья поняла, что пора как-то спасать ситуацию.
— Ребята, не сердитесь, — умиротворяюще проворковала она. — Мы просто очень устали и хотим домой. Не спали всю ночь. Пожалуйста, будьте снисходительны на первый раз, пропустите нас.
Герек кинул на неё рассерженный взгляд, но, к счастью, промолчал.
Пограничники тоже посмотрели на Элью — не так люто, как маг, но и не сказать, чтобы приветливо.
— А вы кто такая? — сурово спросил старший пограничник. — Жена его, что ли?
Элья запнулась лишь на мгновенье.
— Ну разумеется, жена. Алья меня зовут.
— А документ, подтверждающий брак, у вас есть?
— Конечно, есть. Только… м-м… мы же не знали, что теперь здесь пограничники, и нужно брать с собой все документы. — Она виновато потупилась. — Но в следующий раз мы обязательно его возьмём!
— Документы нужно брать с собой всегда, — с важным видом сказал паренёк.
— В следующий раз непременно возьмём! — закивала Элья. — А сейчас… можно мы поедем, а? Очень уж спать хочется!
Пограничники против воли заухмылялись.
— Ладно, — проворчал старший. — Езжайте! Слава государю Панго!
— Слава государю! — обрадовано отозвалась Элья и тронула коня.
Герек упорно молчал, но стоило им отъехать подальше, громко зашипел на девушку:
— Тебя кто просил лезть?!
— Не знаю, как ты, а я совершенно не хочу, чтобы меня тащили в какую-то крепость! — прошипела в ответ Элья. — Что это вообще было? Какой ещё государь Панго?!
Она смутно припомнила разговор с трактирщиком. Кабриец… Ведьма… «Панго готовит для папаши что-то ужасное…». Тогда ей было не до того, чтобы вникать, голова была слишком занята клятвой, но сейчас, когда рядом был Герек, появилась возможность подумать.
— Кабрия теперь — вроде как отдельное государство, — нехотя объяснил маг. — Панго тайно держали под стражей в Сакта-Кей, но твои дружки из Сопротивления его освободили, и теперь в том же здании находится его резиденция…
— Они не мои дружки! — взорвалась Элья. — Я их ненавижу! Ясно тебе?! Ненавижу! И перестань так говорить!
Герек хмыкнул.
Девушка вздохнула, успокаиваясь. Нужно всё-таки держать себя в руках, в который раз сказала себе она. И не вопить так громко — их наверняка ещё слышно на «пограничном посту».
— Так, значит, Кабрия — отдельное государство. Пограничники, насколько я понимаю — нововведение, ты о нём не знал… А люди, они поддерживают принца?
— Конечно, это же кабрийцы. И лучше не называй его принцем. Он государь, король Кабрии. И в перспективе — всего Татарэта, то есть, того, что от него останется, но об этом вслух не говорят. Эрест, хоть пока и не шлёт войска, чтобы вразумить сынишку, всё-таки не железный, и его терпению тоже есть предел.
— Войска?.. — Элья вздрогнула.
— А ты думаешь, можно посадить всех кабрийцев в тюрьму?
— А ты… раз живёшь в Кабрии… тоже поддерживаешь Панго?
— Нет.
— Тогда что ты тут делаешь?
— Просто живу, — уклончиво ответил Герек. — Работаю. Поддержка Панго является делом добровольным. Никто никого не принуждает. Пока. А вот открыто идти против него, особенно живя в Кабрийском округе, не стоит. Его поддерживает почти всё основное население плюс Макора.
— Но почему? Что он такого им пообещал?
— Что они снова станут независимым государством. Отделятся от Татарэта — после того, как помогут Панго свергнуть Эреста, конечно.
— Но ведь другие округа тоже захотят отделиться!
— Не всё так просто. Времени прошло много, большинству нравится, как они живут сейчас. В той же Шемее есть кучка идиотов, которая пытается вставлять Эресту палки в колёса; но благоразумных людей там куда больше. Кабрия же всегда была настроена против, там воинственный дух и жажда свободы прошла через поколения. Поэтому для Панго её и выбрали.
— Ты хотел сказать, Панго выбрал?
Герек фыркнул.
— Нет, что я хотел сказать, то и сказал. Он действует не один, не забывай. Ему помогают твои дружки…
— Я же просила!!
— …и Макора. Перестань орать, мы с тобой и так не самые безопасные разговоры ведём… жёнушка. Ты, кстати, хорошо умеешь врать и притворяться. Я бы даже сказал, что у тебя талант.
— А что я должна была сказать? — резко отозвалась Элья, покоробленная его издевательским тоном. — Правду?
— Каждый выкручивается, как умеет, — заметил Герек, и в голосе его крепло раздражение. — Вернее, так, как считает правильным. Если тебе не претит унизительно клянчить собственную свободу у всяких ублюдков — которые, заметь, никакого права не имеют что-то от тебя требовать, — то на здоровье. Меня, в общем-то, это не удивляет. У таких, как ты, нет и крупицы достоинства — сначала плюёте на всех вся, не задумываясь о последствиях, а потом трясётесь за свою шкуру. На всё готовы, лишь бы не тронули.
Элья едва не задохнулась от возмущения:
— Да я, между прочим, сейчас и твою шкуру тоже спасла!
— Ну да, ты самоотверженно выставила нас обоих идиотами! Спасибо.
Элье снова начинал мерещиться болотный запах.
Она внезапно поняла: по-другому не будет. Герек никогда не сможет разговаривать с ней спокойно, как с нормальным человеком. Проявить хотя бы толику уважения по отношению к ней — это означает унизить себя. Вот ноги вытирать — пожалуйста. Делать всё, чтобы помнила, что она из себя представляет на самом деле, самоутверждаться с каждой новой сказанной гадостью — на здоровье. Но не иначе.
Лицо Эльи едва уловимо исказилось, руки стиснули поводья.
Если по-другому не будет — значит, не будет никак.
Конь под ней явно занервничал, попытался то ли сойти с тропы, то ли, наоборот, понести, да только далеко ли убежишь от монстра, который сидит прямо на тебе?
— Знаешь, что… — хрипло произнесла Элья, — я выбираю клятву.
— В смысле?
— В смысле, — произнесла она почти с удовольствием, — счастливо оставаться.
Элья наклонилась и слегка ударила жеребца пятками. Очередное усилие воли — из тех, благодаря которым ей удавалось не срываться на Герека — позволило ей немного умерить свою прыть и не пускать коня галопом. Подобный манёвр был всё-таки небезопасен на горной дороге, пусть и ровной, зато извилистой и часто выходящей к обрывам.
— Стой! — крикнул Герек.
— Ага, сейчас, — процедила Элья себе под нос.
Она увидела пологий спуск почти сразу и направила коня туда.