— Ну, у нас с ней некоторая связь… — начал маг.
— Я, представь себе, догадался. Когда унюхал курицу. Дальше.
— Да я не о том! Это магическая связь. Мощное магическое взаимодействие на крови. Это сложно объяснить…
— У тебя две минуты, чтобы донести суть. Надеюсь, ты понимаешь, что я сюда пришёл не просто так.
— Что-то случилось? — обеспокоенно нахмурился Герек.
— На данный момент, случилась она. Остальное подождёт. Что за связь? С самого начала, если можно.
Герек принялся рассказывать о клятве и о том, как они встретились с Эльей в городе Эстау (Элья до этого и понятия не имела, что он так называется), а потом и на озере, и что из этого получилось.
— Ты ведь знаешь, что даже сейчас, когда Макора выбралась из Зеркальных Глубин, зеркало, через которое она попала туда, по-прежнему оказывает сильное влияние на неё. Если оно окажется в правильных руках, то станет мощным оружием. Такими руками могут стать только руки главного министра Дертоля. А Элья сейчас — идеальный человек, чтобы ему это зеркало передать. И в этом ей будет помогать весь мир — таково свойство этих чар.
— И всё же, она сейчас не в Сакта-Кей, — сказал Лэрге. — Ты удерживаешь её своей… хм… связью. Почему же?
Герек пожал плечами:
— Мне просто пришло в голову, что она может помешать тебе, поэтому я взял её с собой. Но ей всё равно рано или поздно придётся идти в Сакта-Кей. Причём скорее рано, чем поздно.
— Блеск, — сказал Лэрге.
Он прошёлся по гостиной, заглянул на кухню. Элья, которая всё никак не могла поверить в то, что происходит, услышала, как громыхнула крышка сковородки. Этот звук заставил девушку вздрогнуть, как от выстрела.
— О, соус, — донёсся до неё голос Лэрге. — Всё серьёзно.
Граф снова вышел в гостиную. Движения его напоминали движения дрессировщика — он был спокоен, нетороплив, но при этом в нём чувствовалась предельная собранность.
— Что ты мне говорил в начале лета, помнишь? — спросил Лэрге. — «Больше никаких баб». Это были твои слова, я не выдумываю. Я понимаю, что ты тогда был не очень трезв, и можешь не помнить…
— Послушай, — терпеливо вздохнул Герек, — я же тебе сказал: это случилось ещё до того, как мы с тобой встретились, я тогда ещё из Белобора даже не вышел…
— И тем не менее, в начале лета ты произнёс очень правильные слова. Про баб. Потому что это, — он не глядя кивнул на Элью, — не козырь, к твоему сведению, это ещё одна проблема. Которая, возможно, хорошо готовит, но сути это не меняет. И, если я до сих пор не пристрелил её, так это только потому, что зверски хочу жрать и надеюсь, что ты поделишься со мной курицей.
— И совершенно напрасно надеетесь, — мстительно вставила Элья. И, рассчитывая отплатить Лэрге той же монетой, скрестила на груди руки и повернулась к Гереку: — Герек, что он здесь делает? И почему распоряжается, как у себя дома?
— Он мой друг, — сказал Герек. — И… хм… по сути, это его дом. Вернее, это благодаря ему мне разрешили здесь поселиться…
— Он тебя чуть не убил!
— Ну так не убил же, — неуклюже ответил Герек.
Лэрге вздохнул и, покачав головой направился к одному из кресел. Небрежно пристроил на спинке свой плащ, положил на стол шпагу и шляпу.
Элья не без удивления заметила у него на поясе кобуру с револьвером.
— Я смотрю, про «пристрелить» — это вы не шутили, — заметила она.
— Нет, конечно. Благодаря Гереку, вы теперь знаете, что я «свой». А это очень опасная информация. И не только для меня.
Элья невольно сглотнула.
И правда. Не шутил.
И тут она вздрогнула — Герек приобнял её за плечи.
— Не слушай его, у него манера такая, — сказал он. — Пойдём, сядем.
Голос его звучал уверенно и даже чуть насмешливо. Но Элья по-прежнему больше верила словам Лэрге.
Тем не менее, она позволила подвести себя к креслу. Села, откинувшись на спинку, и снова скрестила на груди руки.
В кресло рядом уселся Герек. В кресло напротив — Лэрге. Некоторое время он сидел молча, изучая её взглядом, словно никогда раньше не видел.
— Вы изменились, — сказал он, наконец.
Элья подняла брови:
— Вы разучились говорить комплименты, граф?
— Это был не комплимент.
Элья презрительно скривила губы. Девушка почувствовала себя задетой, хотя с тех пор, как она повспоминала перед зеркалом свою коронную улыбку, она старалась относиться к собственной внешности как можно равнодушнее.
— Я бы тоже сказала, что вы прежний нравились мне больше.
Элья имела в виду его поведение, а не внешний вид, однако именно сейчас, произнося эти слова, невольно пригляделась к Лэрге. Теперь, когда на него падал свет из окна, стало видно, что лицо у графа похудело, чётче проступили скулы. А в волосах, к её удивлению, кое-где серебрилась седина. Сколько ему, интересно, лет?.. Должно же быть не больше тридцати. По крайней мере, когда-то она ему дала бы гораздо меньше.
— Помните, Элья, я вас предупреждал на Ярмарке, чтобы вы не связывались с этими людьми?
— Вы советовали мне не ходить в «Колокол», — холодно напомнила Элья. — Но это был бесполезный совет, потому что Грапара я потом встретила не в «Колоколе».
— Конечно. Вы были очень ему нужны, он искал вас.
Элья сделала вид, что эти слова ровным счётом ничего не значат — однако в груди словно всколыхнулось что-то. Сердце предательски замерло, обрадовавшись неизвестно чему.
— И он нашёл, — продолжал Лэрге. — И вы сделали всё, что ему было нужно.
— Я любила его, — с вызовом ответила на это Элья. — Вряд ли вы сможете понять.
— Да уж, куда мне. — Граф перевёл взгляд на мага. — Слышишь, Герек? В этом всё и дело. Мотивация — великая вещь. Она сделала это ради любви. А теперь она пойдёт мстить.
— Исполнять свою клятву, — поправил его Герек.
— Ты — циничный болван, дружище, — последовал спокойный ответ. — У нас тут высокие материи. Любовь! Месть! Одним словом… одним словом, дня не пройдёт, как она кинется ему в ноги, никакие чары не спасут. И всё выложит, как на духу. Вот поэтому я и зарёкся иметь дело с женщинами. Они непостоянны, глупы и ненадёжны.
— При случае, обязательно передам Клессе твои слова, — саркастически отозвался Герек.
Лэрге метнул в него свирепый взгляд.
— Твоё умственное состояние, друг мой, вызывает во мне всё большие опасения. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.
Однако его неуловимо изменившаяся поза — неуловимо для того, кто не наблюдал за ним так пристально, как Элья — сказала о том, что фраза Герека попала в точку. Причём в больную точку.
Девушка изогнула губы в недоброй улыбке.
— Так это правда, — протянула она.
Взгляд Лэрге переметнулся к ней, но Элья с честью его выдержала.
— Что — правда? — спросил Герек.
— Они с Клессой любовники, — безжалостно доложила девушка. — Мароль видел, как однажды ночью он забирался к ней в спальню по стене дома.
Герек удивлённо посмотрел на ещё больше помрачневшего Лэрге… и вдруг расхохотался.
— Ну ты даёшь! — воскликнул он. — Скомпрометировать собственную жену — это, я скажу тебе, ещё надо суметь…
— Жену?! — подскочила Элья.
— Ты безнадёжный кретин, — прокомментировал Лэрге. — Просто законченный, безнадёжный, безответственный кретин. Ты понимаешь, что ты сейчас сделал?
— Так как я точно знаю, что Элье можно доверять, то с уверенностью скажу, что не сделал ничего особенного, — беспечно отозвался Герек. — Но пока ты сам дойдёшь до этого вывода, курица остынет окончательно. А я, к твоему сведению, тоже голодный.
— По-твоему, это смешно? Сводного брата Жерры — жившего, между прочим, в Аасте — ослепили только за то, что Жерра не успела вовремя подготовить нужные реактивы, с помощью которых революционеры должны были взять штурмом особняк, где был заключён Панго.
— Но они же всё равно его взяли, — нахмурился Герек.
Лэрге криво ухмыльнулся.
— Взяли, — сказал он. — Но… возникли кое-какие осложнения.
— Что за осложнения? — спросил Герек.