— …и увидела тебя, — закончил за него Саррет.
— Вроде бы… — неуверенно отозвался Герек. — А может, и услышала… Но это неважно, она была далеко. Если я и привлёк её внимание, то вычислить, где я нахожусь, она не успела. Не должна была.
— Не нравится мне это всё, — сказал Саррет.
— Да брось. Они знают, что в Кабрии есть маг, который работает на передатчике. Но я достаточно хорошо защитился, и за последние пару месяцев меня не вычислили. Кому придёт в голову ползти в эту конуру? Тем более, все уверены, что я простой травник из Лесного Клана, а таких ребят трогать вообще не принято.
— А откуда Макора знает о передатчике? — спросила Элья, подходя, наконец, к ним.
— Это выясняется с помощью магии, — ответил Герек. — Она, или даже кто-то из людей без дара, может улавливать сигналы с помощью одной штуки, довольно простой в исполнении. Но отследить — это уже гораздо сложнее, тем более, если человек с передатчиком предпринял меры, чтобы этого не случилось. Теперь понимаешь, почему я скрываю, что я маг?
Элья кивнула. В Кабрии, наверное, очень мало людей с незапечатанным даром. Если выставлять его напоказ, то разыскать, кто передаёт шифровки, Макоре будет раз плюнуть.
— Что с этим будете делать? — Саррет кивнул на груду крупной серебристой пыли у пустой рамы.
— Упакую в склянки и буду подсыпать в еду врагам, — отозвался Герек.
— Главное, чтобы это в вашу еду не попало.
Когда речь зашла о еде, Герек внезапно вспомнил, что не так давно он всё-таки очень хотел есть — до того, как полицейский начал пугать их пыточной комнатой.
Элья ушла на кухню. Пока она раскладывала курицу, до неё донёсся обрывок диалога:
— …пообещай!
— Я что, похож на няньку? Или мне, по-твоему, не хватает проблем?
— По-моему, тебе совести не хватает.
— Кто бы говорил…
Девушка вернулась с двумя тарелками:
— Саррет, не хотите добавки?
Полицейский, который давеча умял двойную порцию, кажется, всерьёз обдумывал это предложение. Но всё-таки покачал головой:
— Нет, Элья, спасибо. Боюсь, что я и так засиделся… Вопросы так и не появились? Нет?.. Ну, тогда до встречи.
Он направился к двери.
— Саррет! — окликнул его Герек.
Полицейский развернулся. Лицо у него было отнюдь не дружелюбное. Он посмотрел на мага, потом на Элью…
— Ладно. Я за ней присмотрю.
— Слово?
— Слово.
И потом он, наконец, ушёл.
Элья невольно улыбнулась. Тот факт, что Саррет будет за ней «присматривать», внушал некоторый оптимизм. Впрочем, полицейский и так бы за ней присматривал, но, по крайней мере, теперь девушка могла быть уверена, что следить будут не только за её промахами, но и за безопасностью. И не в рамках задания, а вообще.
О том, что он будет делать, если её безопасность будет угрожать безопасности задания, Элья предпочла пока не думать.
9
— Вот всё и решилось, — сказал Герек.
— Пока ещё ничего не решилось.
— Но ты воодушевлена, не так ли?
— С чего ты взял?
— У тебя кровь звучит по-другому.
Элья почувствовала, что заливается краской. В свою бытность придворной танцовщицей она бы сказала, что это ужасно неприличное замечание — хоть и вряд ли смогла бы объяснить почему. Очень хотелось оскорбиться — но тоже, опять же, не особенно было понятно, на что именно.
— Что ещё за глупости? — Элья гневно уставилась на мага, чувствуя, как пылают щёки.
— Я же только что колдовал… — Герек пожал плечами. — Сложно перестроиться.
Элья взялась за вилку и молча принялась есть. Вид у неё при этом был донельзя сердитый.
Воодушевлена… Конечно, она была воодушевлена! А как иначе, если впервые за это время она поняла, что делает и зачем! Постоянно юлящий Герек со своими загадками не оставлял ничего, кроме тотального ощущения бессмысленности. Да ещё эта клятва… А теперь даже клятва была средством для совершения действительно полезного дела.
Элья знала, что будет стараться изо всех сил. Она станет умной, сообразительной, она станет лучшей на свете актрисой.
— Как тебе Саррет? — спросил маг.
— Он… непростой. И… хм… мне жалко его, честно говоря.
— Жалко?
— Ну, ты подумай, какая ответственность! Притом он постоянно должен лгать и притворяться… А он не кажется человеком, которому это может нравиться.
— Верно, — не стал спорить Герек. — Но это был его выбор. Он вообще-то в другом отделе работал.
— Правда?
Герек кивнул, прожёвывая кусок, потом сказал:
— Правда. Он был внешне похож на графа Саввея, ему предложили работу, и Саррет вцепился в неё обеими руками. Мог бы и отказаться. Впрочем, он ведь тогда думал, что это всего на пару месяцев…
Герек замолчал. Он вспомнил, как его поразили перемены, произошедшие с его другом за какой-то год. Постоянное напряжение и усталость сказались на Саррете не лучшим образом, он стал выглядеть намного старше своих двадцати шести лет. Он работал всегда, каждую секунду, будучи совершенно не в состоянии расслабиться, даже приучил себя засыпать на строго определённое количество часов, чтобы суметь проснуться, например, в три ночи и отправиться на встречу со связным. И ещё в нём появился страх. Загнанный глубоко внутрь, этот страх вряд ли мог бы распознать человек, не знавший Саррета так хорошо, как его знал Герек. И ярче всего этот страх проявился в день, когда они случайно встретились в Эстау — раньше Саррет ездил туда сам, а Герек заглянул в город по дороге в Кабрию.
«Сиди здесь, — сказал ему тогда Саррет. — Жди, не колдуй и никому не говори, что ты маг. И никакой самодеятельности. Я пока попробую что-нибудь придумать».
И он придумал. Уже через пару недель Гереку разрешили занять этот дом, выдали передатчик и объяснили, что и как делать. Сидеть на одном месте с перспективой редких поездок в Эстау магу совершенно не хотелось, однако Саррет велел ему поумерить свои амбиции и вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию. Тогда Герек понял: если он действительно хочет помочь, то лучших вариантов для него просто нет.
Но только когда Саррет пришёл с первой шифровкой, они смогли, наконец, нормально поговорить.
«После истории с Болотным Королём я потерял всякую связь со своими, — говорил Саррет. — Да и по голове меня тогда хорошо приложили… Стоило нам доехать до первого населённого пункта, Грапар с Маролем и Равесом отправились к морю на купленной там же двуколке. Меня оставили на попечение Жерры. Я не мог ни помешать им, ни сообщить кому-нибудь. Я знал, что в местном Доме Полиции есть человек, который мог бы мне помочь — мы просчитали варианты на случай, если операция сорвётся. Но незаметно от Жерры пробраться в Дом Полиции, да ещё с сотрясением мозга… нет, я, конечно, попробовал, но… в общем, ты сам понимаешь».
Герек понимал. Он знал, что такое состояние абсолютной беспомощности. Когда должен что-то делать — но не можешь, потому что всё вокруг, весь мир обращён против тебя. Ни одного человека, на которого можно положиться, к которому можно обратиться за помощью; надеяться надо только на себя — а что ты сам способен сделать, если у тебя связаны руки? Знал Герек и то, как может подводить собственное тело, которое ещё совсем недавно во всём тебе подчинялось. Кстати, последний урок он усвоил не без помощи Саррета, которому, между прочим, даже в морду после всего случившегося было не двинуть — подумаешь, в друга пальнул, так ведь для его же собственного блага! Да и если граф Саввей придёт к собратьям по оружию с опухшей челюстью, вопросов будет не избежать. Кто это сделал? Почему? Какому-то пьянчуге что-то показалось? А как же вы, ваше сиятельство, будучи искусным фехтовальщиком, не уклонились от пьяного кулака? Саррет искусным фехтовальщиком никогда не был, предпочитая холодному оружию простоту и точность свинцовой пули. Но Грапар сотоварищи, разумеется, об этом не знали.
«Мне кажется, они и без того меня подозревают, — признался Саррет. — Я, наверное, где-то уже сделал ошибку…»