— То есть, он тоже допускал возможность, что ты мог это сделать?!
— Ну… надо сказать, отношения у нас с братом были довольно напряжёнными. Мы часто ссорились… У меня был мотив, у меня была возможность, меня застали на месте преступления, в конце концов. Так что ответ на вопрос, кто убийца, казался очевидным. Но Саррет всё-таки спросил.
Элья улыбнулась:
— Он хороший друг.
— Он хороший полицейский. Хотя друг тоже, да…
Они отошли от окна. Герек сел обратно, Элья начала убирать со стола.
— А он раньше убийства расследовал? — спросила она, вспомнив, что «отдел предотвращения политических бурь» — не то место, где Саррет работал изначально.
— Да нет… В основном, всякие кражи и мошенничества.
— По-моему, это всё равно очень интересно.
Герек промолчал. Ему прекрасно было известно, что Саррет ненавидел свою работу. Майор Наргель почти пять лет держал его в мальчиках на побегушках, и Саррету, некогда блестящему студенту Академии, ничего не оставалось, кроме как следить за продвижением по службе бывших одноклассников. Наверное, расследование преступлений — дело действительно интересное, но только когда ты сам расследуешь, а не пишешь бесконечные протоколы и справки, бегая по разным инстанциям и изредка имея возможность допросить того или иного свидетеля. А чтобы заслужить хотя бы капельку уважения майора Наргеля, Саррету нужно было просто родиться у другого отца.
Элья подкинула в огонь дров, поставила на плиту чугунок с водой, чтобы та закипела и можно было бы мыть посуду. Она старалась производить как можно меньше шума, чтобы даже звуками не выдавать своё волнение. Странный получался день, странные дарил ощущения: сейчас, когда Элья занималась повседневными делами, её не покидало чувство, будто в её руках всё может расцвести — если она очень захочет. Тарелка превратится в какой-нибудь большой махровый цветок, вилка обовьёт запястье лозой с завязями бутонов…
— А как вы подружились? — спросила она громко, чтобы слышно было в гостиной.
— Из-за библиотеки моего отца. Саррету нужна была книга по международному праву.
Элья, вздрогнув, обернулась и обнаружила Герека в кухне. Она едва не отшатнулась от него, но инстинкт нежити удалось подавить почти сразу.
Видимо, тоже не знает, куда себя деть. Посидел за столом, встал, дошёл до кухни… А ведь он пообещал Саррету расшифровать какое-то сообщение. И, наверное, должен сделать это как можно скорее.
Только Герек явно не хотел уходить наверх.
«И хвала богам», — подумала Элья. Ощущение недосказанности давило на них обоих, и пока они поддерживали эту беседу, существовал шанс, что рано или поздно оно вскроется — то, что должно быть произнесено. И станет легче. Саррет своим появлением нарушил привычное течение их жизни, теперь просто разойтись и заняться своими делами было почти невозможно. Страшно.
— Вы же вроде бы с детства дружили, — сказала Элья. — Зачем ребёнку книга по международному праву?
— Ему было десять лет, через два года он собирался сдавать экзамены в Академию. В интернате книги давали только тем детям, чьи родители платили за их проживание. Саррет к таковым не относился.
— Первый раз слышу, чтобы ребёнок по собственной воле начинал готовиться к экзаменам за два года!
— Смотря какой ребёнок и что стоит на кону. Саррет натравил на меня своих приятелей, сам же их разогнал и в качестве платы за помощь попросил принести ему книгу. С возвратом.
Элья подняла брови:
— Платы за помощь?
— Ну, конечно, о том, что это были его знакомые, он мне рассказал гораздо позже. А тогда он просто подумал, что у семьи детективов с фамилией наверняка найдутся в библиотеке нужные ему книги и нашёл способ эти книги получить. Незаметно выкрасть книжку я не смог, пришлось всё рассказать родителям, и отец, на счастье Саррета, заинтересовался, зачем десятилетнему мальчишке такая серьёзная литература.
— Ну да… — припомнила Элья. — Он же говорил, что обязан своему зачислению в Академию твоему отцу.
— Потому и обязан. Папа всегда поощрял тягу к знаниям… — пояснил Герек, помрачнев. — Саррету было позволено брать любые книги в библиотеке, а заодно задавать любые интересующие его вопросы.
На самом деле, Саррет, говоря о помощи при поступлении, имел в виду тот факт, что Сагро Ловор заплатил за его обучение в первом семестре — получив высшие баллы на шести экзаменах из семи, мальчик был сражён рядом каверзных вопросов на последнем испытании. Причём вопросы эти задавал всё тот же господин Наргель, который на тот момент майором ещё не был, но имел определённое влияние в узких кругах. Потом, после первой же сессии, Саррету стали выплачивать стипендию, поскольку Наргель, к счастью, не был в преподавательском составе, и на аттестацию студентов в дальнейшем повлиять никак не мог. А то, что Саррет, семь лет проходивший в отличниках, едва не вылетел из Академии на последнем курсе, было исключительно виной Саррета. И, соответственно, то, что он после выпуска не попал на место попрестижнее — тоже.
Однако Элье всё это знать было совершенно необязательно. Тем более, что Саррет, невзирая на протесты Сагро Ловора, постепенно вернул долг, а благодарен был и по сей день.
— А родители у него живы? — спросила Элья.
— Отец. Но они очень давно не общаются. Сама понимаешь, интернат… Зато, как видишь, мой отец стал для него почти как родной. Саррет даже Клессу ему представил, как обычно представляют невесту родителям. Вернее, всем нам представил. Дескать, вот, познакомьтесь, это Клесса. У нас свадьба через месяц…
— Погоди, так ты что, её до этого не знал, что ли?! — Элья от изумления уронила на пол миску. К счастью, та была очень прочная и не разбилась.
— Ну, Саррет болтливостью никогда не отличался. — Герек наклонился и поднял миску. — Да и вообще, я не думаю, что он придавал этому какое-то особое значение. К тому же у них какой-то спонтанный брак получился…
— У Саррета? Спонтанный? — недоверчиво посмотрела на него Элья.
— Ну, у него случается… — Герек поставил миску рядом с тазиком, видя, что девушка не торопится её забирать. — Вроде нормальный, адекватный человек, а иногда, бывает, как выкинет что-нибудь…
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Элья. И, видя, что Герек пытается отделаться очередным равнодушным пожатием плеч, скрестила на груди мокрые руки и велела: — Что он может выкинуть? Ну-ка, рассказывай. Мне ведь с ним работать ещё.
— Ну, примеров хватает… — протянул Герек, всё ещё надеясь отвязаться. — Я сам и не припомню сейчас всё…
А перед глазами уже проносился вихрь воспоминаний. Конечно, самым ярким финтом ушами была попытка Саррета бросить учёбу на восьмом курсе и сбежать за море откапывать древний город Лургали. Тогда даже Сагро Ловор не смог найти слов, кроме как: «Боюсь, дружба с моим младшим сыном не пошла тебе на пользу». Только мама Герека, да будет ей светла благословенная Эйгола — мама, которая всегда отчего-то недолюбливала Саррета — внезапно тепло улыбнулась и спросила: «Ну, и как её зовут?»… А последней дуростью Саррета был, конечно, прошлогодний вызов на дуэль майору Наргелю. От тюрьмы идиота спас Герек, заставший его за написанием официального письма и потративший потом не один час на то, чтобы пробить брешь в стене Сарретова упрямства.
В общем, историй, действительно, было немало. Но пересказывать их Элье? Нет уж, увольте.
— Давай хотя бы про Клессу, — не отступала Элья.
Герек понял, что она не отстанет, и вздохнул.
Ладно. В конце концов, история была не такая уж секретная.
Клесса родилась в семье стеклодувов. То была очень уважаемая семья: успешная, с фамилией. Само собой, у девушки довольно рано объявился жених. Весь такой из себя важный, респектабельный. Он прибыл из-за границы, чтобы заключить сделку с отцом Клессы, якобы влюбился в дочь будущего партнёра с первого взгляда, а в день свадьбы сбежал, прихватив с собой кругленькую сумму и приданое, которое, по традиции, ему торжественно вручили накануне церемонии.