Было бы замечательно, конечно, только как может поспособствовать сосредоточенности эта какофония?..
— Ну же, прошу вас. Такая изумительная женщина, как вы, не должна скучать на балу…
Он сам взял её за руку. Элья опустила глаза, и собственная ладонь показалась ей дохлой рыбиной. Холодной, неподвижной, отвратительной.
— Я бы предпочла прогуляться, — сказала Элья. — Чудесный вечер, не правда ли?
— Ну что ж, ваше желание для меня — закон, — улыбнулся Лэрге.
Через распахнутые стеклянные двери они вышли на террасу, а затем и в сиреневые сумерки сада. Это был самый дальний от ворот участок, где Элье понравилось гораздо больше, чем в парадной части перед входом — здесь протекала узенькая речушка, та самая, которая чуть дальше звучно выплёскивалась в озеро, водили хороводы невысокие раскидистые яблони, а за ними, в трёх шагах от стены, тянулась липовая аллея с уличными световыми кристаллами на изящно изогнутых столбах и редкими скамейками. — Я планировал вас сюда вывести, но позже, — негромко сказал Лэрге, который до аллеи во весь голос рассказывал о сортах яблонь, выращиваемых в Сакта-Кей. — Надо было станцевать хотя бы один танец. Это выглядело бы менее подозрительно.
— Я не могу танцевать.
— У вас что-то болит?
— Нет. Я просто не могу танцевать. Вообще.
— Вы же танцовщица.
— Бывшая. Можно сесть?
— Давайте сначала прогуляемся.
— Хорошо.
И они медленно пошли вдоль лип, кристаллов и скамеек. Опираясь на его руку, Элья изо всех сил старалась собраться с мыслями, однако они так и норовили куда-то ускользнуть. Вечер и правда был дивный — тёплый, безветренный, пахнущий новорождёнными яблоками.
— Где вы были, позвольте узнать? — спросил Лэрге. — Почему не нашли способа предупредить меня?
— Я не могла. Макора появилась так неожиданно… Уговорила меня поехать с ней. И я согласилась, иначе было просто нельзя… Вы понимаете, клятва…
— Понимаю. Дальше.
Элья вкратце рассказала ему, как Макора проверяла её. Рассказала о письме и о странном колдовстве, которое должно было заставить её сказать правду на вершине холма — но не смогло.
— Осторожней с ней, — предупредила Элья. — Она кажется такой искренней, к ней проникаешься симпатией, и можно якобы по доброй воле ей всё рассказать… как лучшей подружке, или вроде того. А на самом деле…
— Я знаю. Что удалось выяснить?
— Зеркало в тайнике, в её комнате. Но дверь защищена заклинаниями, поэтому я не знаю, что делать…
— Вы уверены, что именно там? Насколько мне известно, у неё несколько тайников.
— Уверена. Я почувствовала. Клятва…
— Ну да, ну да… — проговорил Лэрге задумчиво. — Клятва… Поворачиваем.
Аллея кончилась, и они пошли в обратную сторону. Так же медленно, чинно. Со стороны, наверное, это смотрелось очень романтично.
— Вы слышали, какие слова она произносила, когда открывала тайник?
— Она ничего не говорила. Просто молча провела рукой вот так…
— Не показывайте, — быстро сказал Лэрге.
— Ах, да… — Элья опустила поднятую было руку, немного смутившись. До чего же она всё-таки неосторожна!
— Вы хорошо поработали, — заметил Лэрге. — И с Макорой подружились, и выяснили, где зеркало.
— Но толку-то? — в отчаянии прошептала Элья. После его «хорошо поработали» ей ещё больше, чем раньше, хотелось, чтобы всё получилось, и отчаяние это было живым, острым — будто прорастал в груди какой-то колючий побег, вроде малины. — Как туда попасть? Ни вы, ни я колдовать не умеем…
— У меня есть люди, которые умеют. Я встречусь с ними сегодня ночью, посоветуюсь. Не хотите ли присесть, госпожа Элья? — голос его снова зазвучал в полную силу, хотя особой надобности во всех этих ухищрениях не было — все звуки и без того заглушал водопад.
— Благодарю вас, не откажусь.
Хотя сейчас ей казалось, что она могла бы гулять по аллее часами.
Со скамейки, на которую они сели, были видны огни террасы за переплетениями яблоневых веток и полнящиеся золотым светом окна. В окнах по-прежнему кружились пары.
Лэрге взял её за руку и снова заговорил вполголоса:
— Она вам рассказывала что-то про Равеса?
— Да… ничего конкретного… — Элье стало ещё труднее собраться с мыслями — все её ощущения сосредоточились на тыльной стороне ладони, которую легонько поглаживал его большой палец. Наверное, ему сложно было держать руку абсолютно неподвижной. А может, Лэрге это делал для достоверности… — Равесу отведена какая-то роль… особая роль…
Элья замолчала, понимая, что сбивается.
— Я уже давно его не видел. И не могу найти. Как вы думаете, насколько теперь Макора доверяет вам?
— Я думаю, вполне… Она заботится обо мне. Хочет, чтобы мы снова сошлись с Грапаром.
— А вы сами не хотите снова сойтись с Грапаром?
Элья вздрогнула и резко повернула голову. Она едва не выдернула руку — но сделать это оказалось не так-то просто, потому что Лэрге крепче сжал пальцы.
— Смотрите вперёд, — с улыбкой приказал он.
Элья послушно отвернулась. Сердце колотилось, как бешеное. Неужели он подумал… неужели допустил, что она… с этим человеком… после всего…
— Видимо, не хотите, — заключил Лэрге. Элья чувствовала на себе его внимательный взгляд, однако посмотреть в ответ теперь не смела.
— Нет, — выдавила она. — Никогда.
— Но хотя бы сделайте вид.
— Я и делаю вид. Вернее, я делаю вид, что не хочу, но так, чтобы все догадывались, что дело обстоит наоборот.
Лэрге явно озадачила эта стратегия.
— Ну… вам виднее, что и как, — сказал он после некоторого раздумья. — Главное, чтобы Макора не поняла, что вы притворяетесь. И Грапар, конечно. Хотя его, я думаю, провести легче.
— Но вы же говорили, что он профессионал…
— Да, но, думаю, на вас его профессионализм теперь будет давать сбои. Вы его слабое место. Постарайтесь это использовать.
— Угу, слабое место, — буркнула Элья, которую неприятно поразило сходство формулировок: совсем недавно она говорила Макоре, что слабое место — это Грапар для неё. — Ещё скажите, что он меня любит.
— Полагаю, так и есть.
Элья снова повернулась было к нему, но вовремя вспомнила, что этого делать не следует, и стала опять смотреть перед собой. Губы её слегка подрагивали от гнева.
— А вы, господин Лэрге, смогли бы отдать свою любимую женщину на сотню лет Болотному Королю?
— Я? Нет. Но у меня была возможность сделать так, чтобы мне не пришлось оказаться перед подобным выбором: мою любимую женщину охраняет половина Дома Полиции. У Грапара же такой возможности не было. Ему пришлось выбирать — и он поступил так, как должен был поступить.
— То есть, вы его одобряете?
— Нет, я всего лишь развёрнуто отвечаю на ваш вопрос. И, в то же время, я прошу вас не забывать, что Грапар хоть и патриот, и преданный слуга своей страны, это не отменяет того, что он также циничная сволочь с довольно-таки вздорным характером. Осторожная и опасная. И тем не менее, как я уже сказал, у него есть слабое место. Необязательно им пользоваться — но хотя бы возьмите на заметку.
— Возьму.
— Хорошо. Теперь дальше. Завтра вечером закройте окно, но не запирайте. И задвиньте шторы. Я приду около одиннадцати часов. Если кто-то вдруг в это время будет в вашей комнате, раздвиньте шторы, и я буду знать, что соваться не стоит. Если случится что-то непредвиденное и нужна будет помощь, отодвиньте только одну штору. Всё ясно?
— Да.
— Ладно, с этим закончили. Пойдёмте. Скоро объявят, что государя Панго, к сожалению, задержали неотложные дела, или что-то такое, но мы всё равно должны быть там. Явиться якобы для приветствия.
Он учтиво помог Элье подняться со скамейки, и они под руку зашагали обратно.
Терраса была пуста, но возле дверей парочку поджидала Жерра.
— Покидать бал в самом его начале — дурной тон, — заметила она.
— Не тебе учить кого-то хорошим манерам, — отрезала Элья прежде, чем Лэрге успел что-либо сказать.
— Между прочим, скоро явится государь Панго. И если Лэрге не окажется в этот момент в зале, боюсь, у него будут проблемы. Но тебе до этого дела нет, верно?