— Но он же оскорбил вас!..
— Прямо по лицу…
— Это дуэль…
— Дуэль, — подтвердил Лэрге. В голосе звучала злость, которую он больше не давал себе труда сдерживать.
— Брось, — хмыкнул Грапар, — я не буду с тобой драться, граф… Я не дерусь с друзьями, тем более, на дуэлях…
Он развернулся и собрался было уйти, но шпага Лэрге проворно покинула ножны, и уже через мгновенье холодное лезвие коснулось шеи Грапара.
Элья, ахнув, отшатнулась.
— Ты при мне клялся, что больше никогда не причинишь ей вреда, — сказал Саррет. Не опуская руки, он перевёл взгляд на Элью. — Пора выполнять свои клятвы. Прямо сейчас.
Всего секунда. Одна секунда — и жаждущий крови граф Саввей снова смотрит на Грапара. Но за эту секунду он сказал Элье одними глазами всё, что хотел сказать на самом деле. И она прекрасно его поняла.
«Я тяну время. Ты работаешь».
— Хорошо. — Грапар осторожно повернулся обратно, оберегая шею от пореза. — По местным правилам, оружие выбираю я.
— Извольте, — резко перешёл на «вы» Лэрге.
— Пистолеты.
— Идёт.
— Я попросил бы вас, господа… — начал было Панго.
— О государь, — перебила его спокойная Макора, — это ведь вопрос чести. Грапар — ваш ближайший соратник, и его только что оскорбили. Я полагаю, что иланские послы могут подождать. Я сделаю так, чтобы они не слышали выстрелов.
И снова государь не поставил её на место. И снова стерпел, промолчал.
На него, впрочем, никто в зале не обращал внимания.
— Добилась своего, да? — процедил кто-то у Эльи над ухом.
Это была Жерра. В новом тёмно-фиолетовом платье, с обилием кудряшек на голове. При других обстоятельствах Элья не преминула бы сказать бывшей подруге, что ту старят и цвет, и причёска, но сейчас только испуганно вытаращилась в ответ.
— Если Лэрге из-за тебя умрёт, — продолжала шипеть Жерра, — я собственноручно отведу тебя в подвал, заткну тебе рот и буду медленно убивать…
Элья отшатнулась и от неё тоже. Попятилась, наткнувшись на кого-то…
— Я не могу… — проговорила она, прижимая к груди руку, где был спасительный амулет. Но, видимо, после того, что произошло с Гереком, волшебная подвеска немного ослабла, потому что, несмотря на чары, неодолимая сила сейчас тянула Элью в покои Макоры, к заветному тайнику, и мысль о том, что на траву возле террасы вот-вот прольётся кровь, не останавливала, не помогала…
Одного из слуг отправили за набором дуэльных пистолетов.
— Прошу. — Лэрге, не сводивший взгляда с Грапара, сухо кивнул в сторону террасы.
— Господа, но так не делается… — попытался было протестовать кто-то. — Нужно время, подготовка…
— Откуда взять время, — ядовито отозвался Грапар, — мы ведь собираемся устраивать государственный переворот… Пошли, граф, если тебе так уж неймётся.
Люди занимали места у окон, самые смелые выходили на террасу.
Они словно собирались смотреть какое-то представление.
— Пойдём, милая, глянем, — взяла её под руку Макора. — Ты должна быть в первых рядах. В конце концов, именно ты сегодня — главное действующее лицо… Они ведь дерутся за тебя.
— Я не хочу… — Элья качала головой. — Остановите это, пожалуйста, остановите!!
— Ну что ты… Есть же правила, которые нельзя нарушать. Даже я не посмею. Пойдём же. Вон свободное местечко возле окна… Я заодно твою ранку залечу, это дело одной минуты…
— Нет! — Элья выдернула руку и отступила назад. — Нет, я не могу… не могу этого видеть…
Она развернулась и со всех ног кинулась прочь.
Стоило Элье покинуть Большой Зал, как голова заработала на удивление хорошо. Эмоций почти не осталось — только цель впереди. Амулет как будто окончательно потерял силу… неужели оттого, что Герек умирал?.. Или даже уже умер?..
Это сейчас не имело значения.
Сначала к себе, за чудесной жидкостью. Потом к Макоре. Дверь в её покои не заперта, всё ценное в тайнике, открыть который способен только волшебник… или человек с зельем, приготовленным волшебником. Но Макора об этом вряд ли подозревает. Пока она сидела в Зеркальных Глубинах, магия шагнула далеко вперёд.
Одну баночку Элья сунула в карман платья, стараясь не думать о том, что стекло может треснуть, и жидкость проделает в её ноге дыру. Вторую сжала в кулаке. Кожаные чехлы сунула в сумку, чтобы не валялись на виду.
Коридор пуст… а значит, бегом!
И Элья побежала.
Вот она, комната Макоры. Дверь, как и ожидалось, незаперта. Скорей, скорей…
Элья быстро, но с превеликой осторожностью открутила крышечку. И чуть не расплескала содержимое склянки, когда услышала голос, говоривший со знакомой ленивой интонацией:
— И кто же это к нам пожаловал?
Элья застыла. Лишь слегка сдвинула пальцы, чтобы баночка скрылась из виду. Вытянутые перед собой руки вполне можно принять за непроизвольный жест, вроде как если бы она хотела поднести ладони к лицу… но нельзя же так всё время стоять. А меж тем, одно неверное движение — и Элья останется без пальцев…
Голос доносился из белого кресла, которое было повёрнуто к Элье высокой спинкой. Два таких кресла стояли друг напротив друга перед маленьким светлым столиком, где ярким пятном выделялось блюдо с фруктами. Рядом лежали тарелки и столовые приборы. То кресло, которое было дальше от Эльи, пустовало, а это…
Мароль, не спеша, поднялся и обошёл кресло по кругу. У бедра он держал револьвер, направленный на Элью.
— Ну, я так и думал, что это вы. За зеркалом, конечно? Как только началась суматоха, я пришёл сюда. Этот… Саррет, да? В общем, мне стало очевидно, что он просто прикрывает вас… Да, я слышал. Я был в коридоре, за скульптурой, почти рядом с вашей комнатой. Особо не прятался даже, вы были так увлечены… — Мароль хмыкнул и без перехода спросил: — Что у вас в руках? Только, пожалуйста, без резких движений.
С каждым его словом Элье казалось, что она падает в пропасть.
Она выдала Саррета.
Она не выполнит клятву.
Всё кончено.
— Эт… это чтобы открыть… замок… — выдавила Элья сквозь непослушные губы. Непослушными они были не только из-за страха — лицо в месте удара дёргало всё сильнее. — И снять заклинания…
— Покажите.
Элья медленно опустила руку, которой открывала крышечку. Девушка стояла в нескольких шагах от Мароля, а склянка, которую она теперь осторожно держала двумя пальцами, была очень маленькой. Вдобавок, прозрачная жидкость и стекло отражали свет, очертания терялись… Маролю пришлось сощуриться.
Всего доля секунды.
Элья бросила склянку вперёд.
Крик был жуткий. Элья зажала уши — что, впрочем, не особо помогло. С ужасом девушка смотрела, как лицо музыканта превращается в окровавленный кусок мяса, как белеют, обнажаясь, кости. Руки Мароля тряслись в судороге, пальцы сжимались, один из них давил на курок — но выстрелов не было.
Получается, он не снял револьвер с предохранителя. Получается, он не хотел её убивать…
Но Элья не могла горевать и сокрушаться. Всё её существо рвалось действовать. Она кинулась к столику, взяла нож для фруктов.
«В грудь, чтобы сразу замолчал», — подсказала двигавшая ею сила.
Элья ударила — и стало тихо. Почти. Хрипы, бульканье, звук падения медленно осевшего тела. Девушка отскочила, тихонько поскуливая от ужаса.
Дальше всё оказалось просто. До страшного просто.
Элья юркнула за занавески. Одно удивительно точное движение — и дверь начала оплавляться. Пустая склянка отлетела под маленькую тумбочку — вот и хорошо, раньше времени никто не найдёт. Пока умирало железо вместе с наложенными Макорой заклинаниями, Элья — всего мгновенье поколебавшись — подбежала к тому, что осталось от Мароля. Сколько крови… И это большое пятно на коврике…
Хорошо, что здесь несколько ковриков. И все одинаковые.
Элья приподняла Мароля так, чтобы больше ничего не пачкать, и потащила за занавеску, к тайнику. Тело оказалось очень тяжёлым, Элья вся взмокла и раскраснелась от натуги. Одна ладонь Мароля продолжала смертельной хваткой сжимать револьвер, а вторая волочилась по полу, страшно неживая… какую музыку она умела создавать!..