‒ Да, конечно, ‒ кивнула Мира и уступила дорогу Маре, чтобы та поприветствовала Саймана.
‒ Здравствуй, Сайман, ‒ прошептала горячо Мара, обнимая его почти неощутимо.
С момента его ранения Мара даже боялась его целовать лишний раз ‒ чтобы он к ней не нагибался или не привставал с кровати. И объятия всегда были слабые. Она не показывала, но ей безумно хотелось его тела, губ и его всего полностью. Но его здоровье было для Мары прежде всего.
А так как эти девушки не проявляли к Сайману никаких романтических чувств, только заботу, Уру, разумеется, и не видела в них конкуренток. Да и Сайман нынче общался с ней явно как свободный мужчина. То есть никто и никому не давал понять, что нет, есть в их общении и отношениях какая-то граница. Правда, оба они были приличными людьми, делали друг к другу медленные шаги, но факт есть факт.
‒ Мара, не откажешь ли ты мне составить компанию на чашечку чая? ‒ доброжелательно спросила Уру, услышав желание Саймана пообщаться со своей подругой.
‒ Да, благодарю.
И когда Уру отвернулась, Мара подняла на Саймана влюбленный взгляд, без тени ей привычной похоти и страсти, после чего развернулась и ушла в дом вслед за лекарем.
Мара тоже душа наивная. Уж сколько у неё мужчин было, а она даже думать не знала, что уводит кого-то из семьи. Мол, хочет ‒ сам уходит. Да и Сайман такой праведный! Такой верный ‒ так считала фейри. И потому какой-то ревности, даже мысли она не допускала по отношению к Уру. Да и можно ли было? Эта женщина спасла жизнь её Сайману! К ней более, чем глубокую благодарность, Мара совершенно не испытывала.
Когда Уру вместе с Марвало скрылись в доме, Сай предложил Мире присесть с ним. С мыслями он собирался долго, и она дала ему время все обдумать. По лицу было видно, что просьба серьезная.
‒ Насчёт вчерашнего, ‒ начал Сайман. ‒ Словам старухи не хочется верить, но зная мою удачу, меня и правда скосит болезнь.
И он ей рассказал все: ту часть сна про болезнь, о том, что узнал от Уру. Про старого лекаря. Беспокоился он не о себе, а о матери, ведь если его это ещё могло не коснуться, то она точно попадет под удар. Мира пообещала, что сделает что-нибудь, и они вернулись в дом к остальным.
Теперь она знала, что искать. Информации было даже больше, чем требовалось. Когда вернутся в таверну, отыщет нужно духа, а сейчас они просто проведали своего друга.
‒ Мара, тебе с сахаром или?.. ‒ Пока на улице шел разговор, Марвало смотрела в открытое окно. Сад на самом деле был близко к стене кухни, но так как ребята шептались, фейри удалось расслышать лишь несколько фраз. И она поняла, что речь шла о словах Шарлоты. О болезни…
Значит, не зря она переживала. Сайман думал об этом и беспокоился, что не он, так его мама вернут себе то, что от них заперла Грот ‒ страшную смертельную болезнь, рецепт спасения от которой был давно утерян.
‒ Мара? ‒ Уру не услышала ответа и позвала гостью еще раз, и когда Мара обернулась, на лице её была наигранная улыбка.
‒ Три кусочка, пожалуйста.
‒ Уверена? Чашка-то маленькая.
‒ Да, я люблю сладкий чай.
Она села за стол, Уру пыталась вывести ту на разговор, но Мара была слишком сильно погружена в свои переживания, а после в дверь вошли и Мира с Сайманом. На второго Маре было больно смотреть. Смотреть и понимать, что если им удастся спастись от Грот, договориться с ней, Сайман все равно так свободу и не получит, и его жизнь будет отнята в ближайшее время.
‒ Сайман переживает, что вы торопитесь куда-то, ‒ между тем вела беседу Уру, налив и второй гостье чай. ‒ Надеюсь, ‒ обратилась она к Мире, ‒ вы не злитесь на меня, что удерживаю Саймана? Это правда не моя прихоть, хотя беспокойство тоже имеет место быть.
‒ Все в порядке, не переживайте, ‒ улыбнулась Мира, присаживаясь за стол. ‒ Мы уже очень давно в пути, нам всем нужен был этот перерыв. Да и мы бы все равно ждали, пока Сайман не поправится, а с вашей помощью это произойдет быстрее. Так что мы только благодарны.
Мира взяла свой чай и поверх кружки взглянула на Саймана и Марвало, которые сидели рядом, как подростки перед родителями, и даже боялись взяться за руки под столом. В воздухе повисло какое-то странное напряжение, и она подумала, что отчасти это может быть из-за того, что Сай поделился своими переживаниями с ней, а не с Марой, хотя фейри беспокоилась за него больше всех остальных вместе взятых.
‒ Я вернусь в таверну, все равно сегодня нет настроения работать, ‒ сообщила Мира. ‒ Мара, если хочешь, можешь задержаться здесь, с нашими делами закончим позже.
И поблагодарив хозяйку за гостеприимство, она засобиралась обратно к Сазгаусу. Не продолжать их ночные подвиги, а, возможно, вздремнуть ещё часок перед тем, как вновь придется тормошить духов.
‒ Какими делами? ‒ спросил Сайман, с улыбкой поворачиваясь к Маре. Ему хотелось побыть с ней немного, но не здесь, не перед Уру. Он лучше бы прогулялся с Марой до той же таверны.
— О, нет! Я хочу! ‒ будто не услышав предложения Саймана, Мара вдруг вскочила из-за стола.
Останется ‒ не удержится и расскажет, как она все слышала. А потом расплачется. И не будет знать, о чем молить Саймана: служить богини, но оставаться живым или… Нет, она могла начать молить именно о первом.
‒ Но ты не попила чай, ‒ заметила Уру.
Марвало, будто это так было важно для хозяйки, в три больших глотка осушила маленькую чашку и вышла из-за стола, не удостоив Саймана даже взглядом или прикосновением. Распрощавшись, она в прямом смысле вытолкала Миру наружу, потому что ей было, что сказать.
Уру же так и осталась удивленно смотря на закрытую дверь, но недолго. Она обернулась к Сайману и улыбнулась ему:
‒ Твои подруги сегодня слегка напряжены, тебе не показалось?
Они определенно были напряжены! Потому что думали о спасении Саймана! И если Мира решила действовать в одиночку, то Мара, разумеется, не зная о её планах, хотела просить о помощи. И когда они вышли на оживленную улицу, она вдруг остановила Миру и повернула к себе.
‒ Я слышала ваш разговор! ‒ горячо выпалила она. ‒ О болезни! Мирочка, скажи, ты сможешь призвать того человека, о котором говорил Сайман? Я не могу ему позволить идти с нами, если снятие оков Грот будет означать его смерть!
***
Мара дремала, но сон как рукой сняло, когда она увидела перед собой бумагу. Тут же сев в кровать и придвинувшись к Мире, чтобы она тоже все видела, Мара зачитала вслух:
‒ Размолоть в порошок: высушенный хвост игуна, левую почку филина, когти старого медведя и кору дуба, ясеня и миморы — триста грамм. Соединить все порошки и влить в них три капли крови кролика, пятьсот миллилитров молока козы и три столовые ложки сока лопуха. Настаивать полученную консистенцию под луной у водоёма. ‒ На этом Мара все еще была радостная, хоть улыбка с лица упала. Звучало немного все это зловеще. Но чем дальше она читала, тем меньше радости было в глазах. ‒ Процедить настой и всыпать в него новые порции порошков в двести грамм: гранитную шелуху и высушенные корни ячигана (не более трех грамм!). В полученную смесь выдавить семь ягод малины и поставить на маленький огонь вариться четыре часа. Оставить на сутки в темном и холодном месте. Вновь процедить. Самый важный ингредиент ‒ вскипятить в полученном отваре несколько чешуек русалки, после чего всыпать порошок из рогов разумного существа, кипятить до тех пор, пока не выкипит четверть полученного отвара, процедить и оставить до остывания. Зелье пригодно к использованию три года. Принимать нужно в течение недели по две чайной ложки вечером. Кровавое дыхание не только уйдет, но и никогда не коснется этого человека.
Мара вздохнула так, словно прочитанные слова у неё забрали все силы. Что-то из этого казалось плевым делом и легким. Даже не зельевар справится! Но…
— Боги, где нам достать русалочью чешую и рога фавна? ‒ Ведь о них шла речь? Они разумные рогатые создания, которые жили в лесу недалеко отсюда?! ‒ Они же, говорят, очень злые…