— Так выводи! — приказал Васо. — И подними всех солдат автороты, кого соберешь.
Сульковский бросился выполнять приказ — первый приказ, отданный Киквидзе в боевой обстановке. Вслед за механиком ушел и Еремин — его Киквидзе послал собирать солдат 25-го корпуса, которых предположительно могло находиться в городе человек двести пятьдесят.
Связи по-прежнему не было. Правда, еще до налета Еремин успел получить ответную телеграмму из Луцка, от командира 402-го пехотного полка Щербакова, тот сообщал, что готовит по приказу Разживина эшелон к отправке. Щербакова следовало немедленно предупредить, что город уже не под угрозой захвата, а захвачен. Навстречу туркестанцам отправился Разживин — в кабине маневрового паровоза.
Киквидзе вышел на пути, и, как оказалось, хорошо сделал. Выяснилось, что в полукилометре от станции стоял эшелон с демобилизованными солдатами различных частей, следующими домой. Большинство сохранили оружие: винтовки, карабины, наганы, гранаты, кое-кто припрятал под нары даже разобранные «максимы». Народ собрался хотя и неорганизованный, но обстрелянный и решительный. Теперь стало понятно, почему, захватив центр города, гайдамаки предпочли держаться подальше от станции.
Киквидзе пошел по вагонам: рассказывал о предательстве Рады, провозглашении Советской власти на Украине, событиях в городе, призывал солдат присоединяться к его отряду. Кое-кто мрачно отвечал, что с него хватит, навоевался досыта, иной просто отмалчивался. Но другие — таких оказалось больше — извлекали из-под нар оружие, привычно перепоясывались патронташами и выпрыгивали из дверей теплушек на запорошенную землю, поминая со всеми святыми Раду и гайдамаков.
Вернулся из гаража Сульковский — с пятью бронеавтомобилями и двумя грузовиками. Потом явился Еремин — этот привел около двухсот пехотинцев и две артиллерийские батареи под командованием Карпухина и Эрбо. Вместе с солдатами автобронероты пришло человек шестьдесят вооруженных ровенских рабочих.
Теперь Киквидзе располагал уже внушительной силой — примерно восьмьюстами бойцами с броневиками и пушками. Но, прежде чем приступать к каким-либо действиям, следовало выяснить обстановку в городе. На разведку ушел все тот же Сульковский, у которого в Ровно было много родственников и знакомых.
Через час он позвонил на вокзал по телефону, который, к счастью, гайдамаки отключить не догадались. Сульковский рассказал, что петлюровцы перепились, грабят город, дебоширят. Несколько захваченных большевиков расстреляно. Он узнал также, что командиры гайдамаков полковники Оскилько и Сологуб намерены на следующий день устроить молебен в соборе по поводу захвата города, а потом закатить банкет в лучшем ровенском ресторане гостиницы «Версаль».
— То, что надо, — повеселел Киквидзе, — пьянка, гулянка…
Из доклада разведчика он понял самое важное: гайдамаки не подозревают, что в городе кроме демобилизованных, которых лучше не трогать, есть уже организованный отряд советских войск. На вокзал петлюровцы не сунутся. Этим просчетом панов полковников Киквидзе и решил воспользоваться.
Все наличные силы Васо разбил на три отряда. Первый под его командованием должен был незаметно сосредоточиться на западной окраине Ровно. Второй во главе с Ереминым — занять исходные позиции по обе стороны дороги от вокзала к центру. Третья группа, усиленная броневиками, должна была ворваться в центр следом за первыми двумя, поддержать их своим огнем и захватить тюрьму, чтобы освободить арестованных товарищей.
…Бой за освобождение города от гайдамаков, ожесточенный и кровопролитный, протекал первые часы точно по намеченному плану. Он начался через полчаса после того, как колокольный звон возвестил о том, что торжественное богослужение закончилось. Дополнительные 30 минут Киквидзе выжидал, чтобы петлюровские офицеры, оставив свои подразделения, заняли места за ресторанными столиками. И все же гайдамаки, хоть и застигнутые врасплох, оказали сильное сопротивление. Сказалось и то, то у атакующих было мало боеприпасов.
К утру положение отряда Киквидзе стало угрожающим. Придя в себя, гайдамаки, используя численное превосходство и обилие боеприпасов, оттеснили красных бойцов на окраину. Но тут со стороны вокзала разнеслось могучее «Ура!»: густыми цепями, с винтовками наперевес, под прикрытием пулеметного огня в атаку на петлюровцев шли туркестанцы.
Это прибыло долгожданное подкрепление. Оно и решило исход боя. Гайдамаки были разгромлены, остатки их войск бежали.