Она исчезла.
Мое тело схватило, и все почернело.
Мое тело вздрогнуло, и я уставилась в потолок, отчаянно дыша. У меня болела грудь, а лицо было мокрым от слез. Мои губы дрожали от попытки сдержать крик, но я не могла, поэтому начала задыхаться от своих тяжелых рыданий.
Абсолютный ужас моего кошмара парализовал меня, и все, что я могла делать, это смотреть в потолок. Я думала, что двигаюсь дальше, наконец-то оставив смерть Грейслин позади. Но воспоминания все еще преследовали меня.
Я знала, что не должна была читать эти комментарии в Интернете. Они были моим триггером, и теперь я снова оказалась в ловушке бесконечного цикла кошмаров. Как несправедлива была жизнь…
Что я думала, что наконец-то нашла свое счастье.
А прошлое вернулось и преследует меня, окружая, как злой плащ.
— Я не убивала ее, — прошептала я, словно напоминая себе. — Это была не моя вина. Авария произошла не по моей вине.
Мое лицо и шея чувствовали себя так, как будто их оцарапали. Мои шрамы сильно чесались, и мне пришлось бороться с желанием вонзить пальцы в лицо; вцепиться в мою обожженную плоть.
Что бы ни говорили эти комментарии в сети, как бы ни пытались изобразить меня злодейкой — я не была злой. Я не убивала свою сестру.
Я смахнула слезы, судорожно вздохнув, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Как только меня больше не трясло, я заставила себя встать с кровати. Это должен был быть только сон…
Как мой сон превратился в такой ужасный кошмар?
Мой телефон зазвонил, вырвав меня из моих мыслей. Быстрый взгляд на идентификатор вызывающего абонента сказал мне, что это была Мирай, и я ответила на звонок.
— Привет.
— Скажи мне, как сильно ты скучаешь по мне, — сказала она своим обычным веселым голосом. Мирай было почти двадцать лет, но она все еще была той же самой Мирай, которую я встретила шесть лет назад. Я не знала, есть ли у нее шестое чувство, но она почти всегда звонила, когда мне нужно было поднять настроение.
— Скажи мне, как сильно ты скучаешь по мне.
— Очень. Не могу дождаться, когда снова увижу Кэмерона. Я скучаю по его милому, пухлому лицу. Я должна вернуться до того, как появятся тройняшки!
Я надеялась, что она это сделает. Мне нужна была вся моральная поддержка с тремя новорожденными.
— Как Европа? — с нетерпением спросила я.
— Такая красивая! — она практически визжала мне в уши. — И все, о чем я мечтала. Пока я была во Франции, я честно подумывала найти себе хорошего парижанина и поселиться там. Но после двухмесячного путешествия по Европе я поняла, что скучаю по дому. О, как прошло вчерашнее мероприятие по сбору средств? Надеюсь, лучше, чем предыдущая?
— Все было хорошо, — просто ответила я. А у меня не все было хорошо.
На самом деле это была настоящая катастрофа. На меня всю ночь смотрели грязно. Некоторые люди очень поддерживали меня и наше дело — наша миссия заключалась в повышении осведомленности о жертвах торговли людьми в целях сексуальной эксплуатации.
В то время как другие выражали явное отвращение ко мне на своих лицах.
Я слышала ужасный шепот…
— Ее отец был крупнейшим торговцем людьми в стране. Чего она надеется добиться этим событием? Еще одна ее слезливая история?
— Она слишком старается, чтобы казаться фальшивой.
— Я чувствую от нее сомнительные флюиды.
— Бедная ее сестра.
— Это действительно был несчастный случай?
Эти перешептывания ничем не отличались от оскорбительных комментариев, которые я видела сегодня утром в сети. Мерзко и тошнотворно. Зло и отвратительно.
— Это отвратительно, как она вышла замуж за жениха своей покойной сестры.
— Вероятно, ей следует снова носить вуаль. Ее шрамы буквально кошмарят моего малыша.
— Почему она не может просто сделать пластическую операцию?
— Вероятно, использует свои шрамы для сочувствия.
— Не хочу никого обидеть, но это как-то неприятно.
— Держу пари, они трахаются в темноте, чтобы ему не пришлось смотреть на женщину-версию Фредди Крюгера.
— Как он целует ее, когда она выглядит ТАК?
Мирай вздохнула.
— Звучит не очень. Я видела некоторые посты в Facebook. Твиттер — это сущий кошмар. Эти люди просто жестоки.
Мое горло сжалось, и когда я сглотнула, я чуть не подавилась слюной.
— Эм, да. Слушай, я должна…
Мой телефон завибрировал от очередного входящего звонка, и я оторвала его от уха. Киллиан звонил.
— Эй, Мирай. Я перезвоню тебе позже. Киллиан звонит.
— Хорошо, увидимся! — Я вешаю трубку и отвечаю на звонок Киллиана.
— Эй, ты хорошо выспалась? — устало поприветствовал он меня. Его теплый, насыщенный голос вызывает мурашки по моему телу. Хорошая дрожь. Из тех, что заставляли меня чувствовать себя нечетко.