Он вспомнил скандирующую толпу у входа в переулок. Они требовали справедливости. И преподобный Клей хочет справедливости. Мистер Планше хочет справедливости. Мэр хочет, чтобы все они были счастливы, подразумевая, что я должен обеспечить им, что они так хотят. Справедливость. Проклятье, я даже не знаю, что это такое.
Но дело не в этом. Мы добьемся для Клея его строительства, но это не принесет справедливости в гетто. Это будет просто еще один проект строительства.
И чем бы ни была справедливость, Джим Планше не хочет ее. Чего Большой Джим хочет, так это мести.
Северо-восточная колонна превратилась в еще одно дерево, но это была совсем не Рождественская елка. В самых верхних ветвях разместился танцевальный зал с прозрачными стенами. В его расползшихся узловатых корнях был освещенный красным вход к Люциферу, в зал для азартных игр. На половине пути к вершине в толстом стволе располагались три уровня галереи фантастического искусства «Дрим Мастерс».
Лунан смотрел, выискивая признаки прошлого.
– И там есть змея, грызущая корни, правильно? – спросил он. – И старый одноглазый бог приходит пронзить ее, чтобы выучить руны?
– Там есть голограмма змеи. Но все-таки я не думаю, что у кого-нибудь хватит смелости сыграть Одина. Томас, вы не хотите получить собственный скульптурный бюст? Или татуировку?
– А… зачем? – Черил засмеялась.
– Я вам покажу. – Она повела его к внешнему лифту, выполненному в форме ракетного корабля из тридцатых годов. Удивительно: причудливые стабилизаторы – направляющие прозрачной заостренной трубы, горение оранжевых огней в собранных внизу двигателях. – В любом случае вы должны это увидеть.
Фантастическое искусство прошло большой путь со времени первых выставок картин на первых научно-фантастических конференциях. В «Дрим Мастерс» все также были выставлены картины: инопланетные создания и «представление художников» о межзвездном планетном корабле и конструкциях, рядом с которыми сама Земля будет казаться карликом. Но здесь были, кроме того, голограммы размером с окно, которые выходили в чужие миры, драконы, тролли и эльфы вместо фишек, покрытые резьбой кольца, кубки, пряжки для поясов, пистолеты замысловатых конструкций.
Внутри самой галереи было две маленьких мастерских.
В мастерской твердой фотографии Лунан сидел внутри параллельных полос света, чередующих с темнотой, которые размечали его голову и плечи, и в это время было сделано два десятка фотографий с заранее установленных углов.
– Это абсолютно точно, – говорил ему фотограф. – Разметка управляет компьютером, который управляет инструментами, вырезающими бюст. Нам нужно будет добавить глаза, они получаются слепыми. И, может, поработать с текстурой волос, и сделать бюст размером с кулак, из синтетического малахита.
Стены салона татуировки были покрыты изображением. Это были выполненные линиями рисунки, очень простые и очень экспрессивные. Лозунги красивым готическим шрифтом. Фотографии звездного неба, солнца и светящиеся облака межзвездного газа, вытатуированные на человеческих спинах, белая комета, сбегающая по загорелой руке.
Татуировщице было немного больше двадцати лет, у нее были буйные черные волосы и слегка навыкате глаза. Она заметила, как Лунан рассматривает две фотографии, и сказала:
– Они обе были в «Ред Плаш Аниэн».
На одной фотографии был женский зад – неплохой, подумал Лунан – с группой вертикальных линий, вытатуированных на одной ягодице. Штрих-код изделия. На другой пылающая гигантская красная звезда изливала поток пламени на бело-голубой диск с черной дыры. Они были вытатуированы на груди чернокожей женщины.
У татуировщицы была живая улыбка, и ее глаза танцевали. Черт, они были почти гипнотические, слишком большие для ее лица. Лунан сказал:
– Я не знал, что «Аниэн» стали любителями астрономии.
– Вы бы удивились.
Ее голос звучал громче шума дорожного движения в Лос-Анджелесе, которого здесь не было, а потом живостью была застенчивость, которую жители Тодос-Сантоса в конечном счете потеряли. Конечно она из Лос-Анджелеса. Лунан сказал:
– Вы здесь не так давно. – Она согласилась. Она переехала в апреле, сразу после представления своей налоговой декларации.
– Где вы жили до этого? Чем занимались?
– Я жила в Вествуде. И занималась всем понемногу… включая кино. Я там играла зомби… – тут она широко раскрыла глаза и оскалилась на него как мертвец, так что Лунан даже отпрянул, хотя в то же время смеялся.
– Вы рады, что переехали?
– О, мне здесь нравится. Я немного беспокоилась, вы знаете, смогу ли найти новых друзей, но все оказалось совсем неплохо. Здесь есть «Коммонз», и невозможно не встречать людей. И потом, здешние жители, кажется, доверяют друг другу. Как будто просто если вы здесь, значит с вами все в порядке. И у меня множество клиентов.