Только что? – думала она, сидя за столом напротив него. – Что он может дать мне почувствовать, что я желанна? Есть другие мужчины, которые могут это сделать, зачем держаться за этого? Он настойчивый, я бы сказала так…
– Арнольд, почему ты зашел ко мне вчера? – спросила она.
Он посмотрел удивленно.
– Я долго тебя не видел, и я скучал по тебе. Почему ты спросила? – Его удивленный взгляд казался достаточно естественным.
– Ох, я не знаю. Вчера заходил Тони.
– Правда, вчера? Увидеть Зака?
– К несчастью.
Ренн огорченно смотрел на нее.
– Женевьева, я никогда не понимал твою инфантильную влюбленность в этого человека. Ты стоишь сотни таких.
Она усмехнулась.
– Ты ясно дал понять, что считаешь его отрицательной величиной. Что означает сто с минусом?
Он засмеялся вместе с ней.
– Ты знаешь, что я имел в виду. – На мгновение он замолчал. – Женевьева…
Он попытался однажды назвать ее «Джин», но это звучало так, как ее звал Тони, и она не могла с этим смириться.
– Женевьева, ради бога, если ты так чувствуешь, почему ты не примешь его обратно?
– Принять обратно! – Она засмеялась, почувствовала приближение истерики и с трудом подавила смех, и поэтому ее голос был спокойный, когда она сказала: – Что, и жить с ним в термитнике?
– Если потребуется.
– Я думала, вы, «фроматы», ненавидите его.
– Я не член ФРОМАТЕС. Однако да, я неодобрительно отношусь к Тодос-Сантосу по множеству причин, повторение которых, я уверен, ты устала слушать. Я думал о тебе. И о твоем сыне. Я всегда любил вас обоих…
Наверное, да, подумала она. По крайней мере в достаточной степени, чтобы просить меня выйти за него. Несколько раз, если быть точной.
И она всегда думала… неужели Ренн считает Зака своим сыном? Он мог им быть. Она спала с Ренном в ночь перед той, когда был зачат Зак. И снова, после того как Тони ушел. Анализы крови прояснили это, но Арнольд о них не знал. Может быть, он до сих пор так считает?
– Ты собираешься снова встретиться с ним? – спросил Ренн.
– Я сомневаюсь.
– Ты должна. Послушай, если я могу чем-то помочь…
– Великая любовь и все такое? Ты поможешь мне опутать моего бывшего мужа? К сожалению, конечно…
– Что-то в этом роде, – сказал он. – Я действительно хочу, чтобы ты была счастливой.
– А что обо всем этом думает Тина? Ренн пожал плечами.
– Тина не вмешивается.
Он пытался говорить безразличным тоном, но его голос в то же время был полон иронии. Женевьева сомневалась, были ли правдой все истории, которые она слышала о том, что Тина спит со всеми, с коллегами Арнольда, и иногда даже со студентами. Она больше не была знакома с друзьями Арнольда, уже годы, с того момента как она вышла из Движения. Говорили, что открытые браки сейчас вполне обычны, но Женевьева не знала никого, кто бы согласился так жить.
– Возможно, если ты переселишься в Тодос-Сантос, – сказал Арнольд, – ты будешь ближе к нему. А если дело касается денег, я думаю смогу тебе помочь.
– Верю, что сможешь. Дашь мне достаточно, чтобы стать акционером в Коробке. – Она горько засмеялась. – В чем дело, Арнольд? Отказываешься от крестовых походов?
– Черт побери, я стараюсь ставить тебя выше идеологии.
– Надеюсь да. Это мило. – Только немножко неправдоподобно, подумала она. Что с ним случилось? – Арнольд, дело не в деньгах. Использовав то, что присылает Тони, и наследство моей тетки, я наверное смогла бы купить достаточно акций, чтобы жить в Тодос-Сантосе. Но Тони не хочет, чтобы я там жила. Он смотрит на меня как на угрозу. И, мой друг, ты не знаешь, что такое неприятности, если тебе не приходилось разбудить паранойю Энтони Рэнда! Нет, спасибо.
– Тогда ты должна заставить его захотеть твоего переезда туда, – сказал Ренн. – И у тебя есть кое-что, что ему нужно – я полагаю, ему нужен и Зак? Он считает, что Зак его ребенок?
– Да. – Черт побери, он знает, что Зак его ребенок. Почему я не сказала этого?
– Тогда торгуйся. Скажи ему, что тебе не нравится жить в Лос-Анджелесе, что ты собираешься уехать далеко, так что он никогда не увидит Закери снова, если у тебя не появиться лучшей альтернативы. Это стоит попробовать…
– Я думала об этом, – сказал она, больше самой себе, чем Ренну. – Тони не подчинится шантажу…
– Если ты скажешь как надо, это будет не шантаж, а возможность для него отговорить тебя от чего-то. – Он встал. – Если ты извинишь меня, я на секунду…