– Здесь действительно была хорошая перестрелка, – сказал Донован. – Подозреваемый выстрелил в полицейских три раза.
– Свидетели? – спросил Стивенс. Донован пожал плечами.
– Только полицейские…
– Только полицейские? Никто не слышал выстрелов? Никто ничего не видел?
– Никто, кто бы в этом признался, – ответил Донован. – Поверьте мне, мистер Стивенс, мы ищем. Черт, я знаю, что произойдет. Как только полицейские расскажут о происшествии газетчикам, появится дюжина свидетелей, которые будут утверждать, что все было совсем не так. Потом мы станем их допрашивать, и окажется, что половина из них не была даже в нескольких милях близко от этого места, когда это произошло. Другие будут рассказывать бессмысленные истории. Но может оказаться, что один или два были здесь, и они расскажут истории, которые подходят к уликам, о которых они знают, и тогда хорошие полицейские окажутся в беде.
Вернувшийся преподобный Клей подошел к ним. Он указал рукой на толпу.
– Я поговорю с ними…
– Что вы собираетесь сказать? – спросил Стивенс. – Хотите успокоить или…
– Успокоить? Что такое спокойствие? – сказал Клей. – Наш брат лежит мертвым, а вы говорите о спокойствии! Юноша, совсем мальчик…
– Этот мальчик пытался застрелить двух полицейских, – тихо сказал Донован. «Считайте это эволюцией в действии». С этим надо быть осторожнее. Скажи я это здесь, и я пропал.
– Это они так говорят, – сказал Клей. – Но зачем бы ему нужно было это делать? Он не был виновен ни в каком преступлении.
– Нам это не известно, – согласился Донован. По крайней мере полицейские, которых послали в дом, где его заметили, не смогли ничего обнаружить.
– Но у него был пистолет, который мы не смогли проследить. Он может быть краденный…
– Вы обвиняете его, но он не может защитить себя, – сказал Клей.
– Преподобный, это бессмысленно, – тихо сказал Стивенс. – Ни вы и ни я не знаем достаточно для того, чтобы составить свое мнение об этом. Вы хотели сами осмотреть происшествия, и вы это сделали. Я думаю, нам нужно уезжать.
– В то время как мои люди требуют справедливости, – сказал Клей.
– Мало что изменится, если мы сообщим им это, – сказал Стивенс.
– Этого никогда не происходило. Хорошо, мистер Стивенс, я поеду с вами. Я пропустил встречу с мэром, но есть очень важное дело, которое мы должны обсудить. – Он сел в машину.
Как только они уехали, прибыли первые три подразделения отряда полиции метрополитена, и Донован почувствовал себя намного лучше.
Одиннадцать лет назад Томас Лунан пришел сюда с девушкой.
На западной стене были готовы к сдаче внаем квартиры, и менеджерам была нужна реклама. Здесь были буфеты, гиды, и дельтаплан, летающий внутри Аллеи. Лунан был тогда еще неоперившимся новичком репортером, но он пришел сюда не за новостями. Тодос-Сантос был разрекламирован до самых мелочей. Телевизионные аудитории во всем мире знали все, что только можно о наполовину построенном городе в одном здании.
Это было хорошим предлогом, чтобы привести… как ее звали? Мэрион Как-бишь-там-ее? Хороший способ привлечь внимание Мэрион. Ей понравилось, как дельтаплан летал в этом пустом пространстве, нырнул вниз и пошел над ней на бреющем полете, а затем снова поднялся на восходящих потоках, посылаемых вентиляторами кондиционеров воздуха. (Заигрывает, – сказала она, и действительно, пилот так и поступил, позже.) Они испытали движущуюся дорожку, сделали покупку на Аллеи, и Томас Лунан воспользовался своим журналистским удостоверением, чтобы попасть на крышу.
На крышу Аллеи. Аллея была закончена, и две её трети были уже заняты, а нависающие над ней балконы были наполовину достроены.
Внешние стены здания и некоторые внутренние были тоже достроены. Лунан и Мэрион стояли на крыше аллеи и смотрели вверх на гигантскую коробку без крышки, перекрещенную балками, которые формировали перевернутые пирамиды, будущие воздушные и световые колодцы. Вершины перевернутых пирамид стояли на четырех колоннах размером с небольшой многоквартирный дом.
Прошло одиннадцать лет. Мэрион Как-бишь-там-ее наверное замужем и растолстела, а Лунан никогда не возвращался сюда. Огромная коробка стояла на горизонте одиннадцать лет, и давление из нее достигло самого Лос-Анджелеса. Эта штука была слишком велика, чтобы не обращать на нее внимание, и лос-анджелесцам не нравилось думать о ней. Это был материал для воскресного приложения, а не для новостей.
До сегодняшнего дня.
Томас Лунан и другая девушка смотрели на Аллею с маленького балкона, расположенного прямо над крышей. Черил доедала десерт. Лунану не терпелось поговорить в свой микрофон, но девушка забеспокоилась, когда он попытался это сделать. Однако микрофон оставался включенным, и у него была хорошая память.
– Спасибо, что привели меня сюда, – сказал он.
Черил Дринкуотер улыбнулась ему. В уголке рта у нее остался шоколадный сироп.
– Аллея очень изменилась? Ее уже достроили, когда мы переехали, и к тому же я мало что помню.
– Она изменилась. Мне нравится, что они сделали с колоннами. Когда я видел их в прошлый раз, это были просто колонны.
– Вам обязательно нужно посмотреть детский сад. Я провела в нем много времени.
Они прошли больше половины пути к северовосточной колонне. Вокруг нее спиралью поднимались магазины, они становились уже по мере подъема и заканчивались группой небольших балконов с ресторанными столиками. Черил безусловно показывала Лунану то, что стоило ему денег, потраченных на ланч. Под ним расстилался весь Тодос-Сантос.