– Здесь четыре колонны, – сказал Лунан. – Магазины, это дерево, а что с остальными?
– Пойдемте посмотрим.
Она повела его на движущуюся дорожку Аллеи. Они пошли на внутреннюю, самую быструю. Черил все время шла впереди, а Лунан, передвигался рывками, чувствуя себя неловко. Они стояли прямо, мчась вдоль аллеи со скоростью пятьдесят километров в час, и Черил пыталась объяснить правила игры, в которую она играла девочкой в трехмерной решетке детского сада под деревом. Все вокруг них, казалось, чувствовали себя спокойно.
Еще один исходный факт. Они должны по-настоящему доверять инженерам Тодос-Сантоса, подумал Лунан. Он старался уложить другие свои впечатления в голове.
Тихо. Механизмы работают почти бесшумно, и шум голосов не режет уши. Лунан отнес это на счет шумопоглощающего эффекта всех этих балконов и двух колон, обращенных в деревья, а также высоких потолков. Нет, недостаточно, должно быть шумопоглощающее покрытие на потолке. Надо будет спросить кого-нибудь. Но и это не объясняет все. Лунан прислушался… и осознал, что самые громкие голоса, которые он слышал, принадлежали жителям Лос-Анджелеса. Даже детям. Он мог это различить.
Дети из Тодос-Сантоса не были шумными, но они были подвижными. Это была их игровая площадка (все вокруг! Не удивительно, что архитекторы построили это дерево – детский сад. Кто захочет играть рядом с домом, когда он может пойти туда? А это стимулирует преданность всему городу в целом, а не только собственному кварталу!), и они мелькали повсюду, не натыкаясь ни на кого. Даже здесь, где было множество посетителей из Лос-Анджелеса, неуклюже двигающихся объектов, которые нужно огибать.
Они приблизились к широкой арке, протянувшейся поперек движущейся дорожки. Выше была аркада с магазинами, но сейчас они быстро двигались сквозь тоннель с обычными тротуарами без магазинов по обеим сторонам. На тротуарах стояли мальчишки. Один из них снял с плеча сложенную кольцами веревку. С ужасом Лунан увидел, как он бросил ее высоко в воздух. Она полетела, развертываясь, через движущуюся дорожку перед Лунаном. Мальчишки на другой стороне поймали ее и натянули, отклоняясь назад от усилия.
– Пригнись! – закричал Лунан. Он упал на поверхность движущейся ленты и попытался схватить Черил за ноги, чтобы уронить ее. Она, смеясь, отскочила назад, избежав его броска. Веревка хлестнула ее по груди и порвалась надвое. Это была туалетная бумага.
Лунан поднялся.
– Здорово. А если бы это была настоящая веревка?
Черил продолжала все еще смеяться.
– Это невозможно. Охранники остановили бы их. Вы видели, чтобы еще кто-нибудь пригнулся?
Он этого не заметил. Он подумал: Даже жители Лос-Анджелеса усвоили это. Это просто не могла быть настоящая веревка. Охрана бы этого не допустила. Они сумасшедшие, или они правы?
Стивенс вел «Империал» обратно к Сити-Холлу. Они проезжали квартал за кварталом из низких деревянных домов, целых (в – основном), но обычно требующих покраски. Дома не были по-настоящему убогие, но официально считались не соответствующими стандарту, и точно так выглядели.
Некоторые могли бы назвать их трущобами, но Маклин Стивенс воздерживался от этого. В Уоттсе и окрестностях имелось свободное пространство.
Здесь было мало многоэтажек. В – основном отдельные дома, и двухквартирные дома. У большинства были дворы, некоторые усыпанные нанесенной ветром бумагой, другие абсолютно чистые. Несколько дворов были грязные, заваленные выброшенной мебелью и гниющими матрасами, но и это были исключения.
Это не трущоба, думал Стивенс. В Лос-Анджелесе нет настоящих трущоб. Таких, как Гарлем или…
– Мне нужно было встретиться с вами по поводу проекта Прайс Мемориал, – сказал Клей. – Нам сказали, что необходимо еще несколько экспертиз. Сначала Управления по охране окружающей среды. Потом Министерства жилищного строительства и городского развития. Мистер Стивенс, моим людям необходимо жилье. Это хороший проект, отличный проект. Он может изменить весь окружающий район, если только нам позволят строить! И мы не можем продолжать экспертизы и исследования. Мы скоро лишимся наших подрядчиков. Они справедливо говорят, что их оборудование не может больше простаивать.
– Мы видели доклад, – сказал Стивенс. – Мэр выразил сильное негодование. Я знаю, что оно было сильное, потому что я писал его протест. Я могу показать его в подшивке, если вы хотите…
– Я вам верю, – сказал Клей, – но протесты не создают рабочих мест и не строят дома. Нам нужны эти дома сейчас! И рабочие места. Рабочие места! Вы знаете, что это значит? Вы знаете, какой здесь процент безработных? Что делать молодым людям? У них нет работы. Нет никакой, чтобы к ней стремиться. В результате они вступают в банды, как тот молодой человек сегодня…
– Значит, вы видели татуировку члена банды? – спросил Стивенс.
Клей медленно кивнул.
– Да, мистер Стивенс.
Они свернули на главную улицу города, идущую с севера на юг. По сторонам ее было множество баров и винных магазинов, каждый выглядел, как крепость с зарешеченными окнами и решетками на дверях. На углу стоял супермаркет одной из основных сетей. Стивенс заметил цены. Они были примерно на двадцать процентов выше, чем в магазинах его района.
Они вынуждены, сказал он сам себе. Больше стоимость издержек. Взять только страховку. И безопасность против магазинных воришек, и… и более высокие цены способствуют тому, что люди становятся прикованными к этому убогому кварталу…