О ком говорила его спутница, русский не стал спрашивать. Ему неудобно это было делать. Он надеялся, что она сама в состоянии разобраться с местными парнями. Он также не хотел попадать под «горячую» руку Эрики, у которой сегодня что-то совсем не клеилось. В этот день она почти все время молчала и о чем-то думала. Со слезами на глазах она и простилась со своим другом. На какой-то миг душа у Александра раскрылась и он, крепко взяв ее за руку, ласково и загадочно произнес:
– Эрика, приходи завтра вечером… Я тебе хочу что-то важное, очень важное рассказать… Это важное надо и тебе знать, ибо так дальше нам жить нельзя…
Из-за этого очень важного у своего любимого друга Эрика целую ночь не спала. Она искала в своей голове тайны завтрашней встречи, но ничего такого важного для себя не находила. Эта ночь была самая тревожная и сама длинная для нее после того, как она по-настоящему влюбилась в русского немца…
Александр Кузнецов лег спать после двенадцати ночи, которая была сегодня на редкость теплая и какая-то особенная. Он, одетый в спортивный костюм и кеды, еще очень долго сквозь небольшое окно своей «хижины» наблюдал за луной. Верзиле иногда даже чудилось, что она ему немного подмигивает, словно дает добро на завтрашнее душеисповедание. С этими благими чувствами он и заснул. Скорее всего, он продрыхнул до самого обеда, если бы его не разбудил страшный не то скрежет, не то шум. Что это было, спящий сначала не мог понять. Он открыл глаза и опешил. Над ним было одно только небо … Возникшая мысль ошеломила беглого, на его хижину кто-то напал. И не только напал, но и ее поджег. Небольшие языки пламени лизали шалаш со всех сторон и все настойчивее заявляли о себе. Кузнецов, словно пружина, на какой-то миг сжался в единый комок и быстро выскочил вон. Через несколько мгновений он оказался вне шалаша и в этот же миг что-то тяжелое опустилось на его голову. Он медленно присел на землю, копна его густых черных волос стала почему-то влажной. Александр, превозмогая боль, приподнялся, затем опять опустился на колени. Страх за свою жизнь вынуждал его мощный организм бороться. Он, несколько пошатываясь, ринулся в глубину леса. Метров через двадцать он оглянулся назад. Сомнений у него не было, за ним кто-то гнался. Из-за темноты он не мог видеть лица тех, кто почему-то решил с ним так жестоко расправиться. Чем быстрее он двигал руками и ногами, тем больше оставляли его силы. Он уже чувствовал прерывистое дыхание живых невидимок, они все ближе и ближе приближались к нему. Внезапно перед ним появились две фигуры. Александр со всей силой одну невидимку «протаранил» своим телом, другую сшиб кулаком и опять продолжил бежать. Позади раздались не то крики, не то стоны. На какое-то время, как казалось беглецу, преследователи отстали. Однако он жестоко ошибался. На пути его движения из глубины леса опять кто-то появился. Он решил сейчас действовать наверняка, он сам двинулся навстречу невидимке. Поравнявшись с ней, он со всей силой размахнулся и ударил преследователя в живот. Тотчас же раздался душераздирающий крик. В этот же момент что-то острое коснулось спины беглого солдата и на несколько мгновений задержалось на его бедре. Лишь после того, как он выбежал на дорогу, ведущую к деревне Эрики, он почувствовал, что его оставляют силы. Он, словно его кто-то околдовал, медленно опустился на землю…
Эрика Крюгер на важное свидание с русским наряжалась довольно долго, но оделась очень просто. Любуясь перед зеркалом, она не сомневалась, что голубая кофточка с очень короткими шортами черного цвета ее знакомому очень понравятся. Она сейчас, как никогда еще раньше, и сама себе нравилась. Густые длинные волосы, которые были перевязаны белой ленточкой, и образовавшийся длинный «хвост», ее очень красили. Она то и дело перебрасывала этот хвост со одного плеча на другое, и смеялась от радости. На какое-то мгновение она залюбовалась и своими стройными ногами, которые за лето основательно загорели и имели цвет темного шоколада. Съестных припасов на этот раз она с собою не взяла. Она планировала на маршрутном автобусе, который проходил неподалеку от озера, вечером «махнуть» с другом в соседнюю деревню, в ресторан. Питейное и съестное заведение было очень маленьким, однако оно ей всегда нравилось. Она еще с отцом в социалистические времена довольно часто там бывала. Ганс Крюгер никогда не изменял своему правилу, он «прожигал» премиальные на приличной закуске и на выпивке. Быть в компании отца дочь считала большим удовольствием. Она за обеи щеки уплетала отбивную с зеленью и смеялась на тем, как ее полупьяный отец спаивал молодую официанку на свои кровные…