Александр с большим трудом признавал в седом мужчине бывшего старика Советской Армии рядового Исхакова. Фарид, которому не было еще и тридцати, сильно постарел. Его седая голова свидетельствовала, что после прощания возле КПП у земляка верзилы жизнь была не сахар. Предложение обмыть встречу подал Фарид, однополчанин с удовольствием его поддержал. Друзья неспеша направились в отель «Розамар». Пятиэтажное здание, находившееся в нескольких десятков метрах от моря, ярко выделялось среди остальных построек. На вопросительный взгяд бывшего стрелка-зенитчика о том, что же делать с женщинами, Исхаков с улыбкой посмотрел в их сторону и весело пропел слова из известной песни: «Первым делом, первым делом самолеты, а девушки, а девушки потом…».
Женщины, заметив исчезновение своих мужчин, весело помахали им вслед руками. Это означало, что каждая парочка сегодня проводит свой вечер по своему усмотрению.
Отель поразил Александра не только своим внешним видом, но и внутренним великолепием. Роскошным был и номер Фарида, состоящий из трех комнат. Кузнецов на правах зеваки ходил по жилым апартаментам друга минут десять, пока тот принимал душ. Особенно восхищался он просторной спальней с широченной кроватью, на которой, без всякого сомнения, уместилось бы зенитное отделение с командиром роты впридачу. Нравился ему и небольшой дубовый столик возле постели, на котором стояла большая ваза с красивыми розами. В громадном холодильнике у друга находилось несметное количество вин, водки и пива. Роскошь номера, в котором отдыхал Фарид с Аллочкой, разительно, даже очень разительно, отличалась от той комнаты, где жили двое молодых людей, приехавших из сытой и благополучной Германии.
Исхаков принял душ и вошел в комнату. Его друг с жалким видом сидел на мягком кожаном кресле и о чем-то думал. Заметив это, он очень серьезно его спросил:
– Ну ты, Санек, что нос повесил? Мы столько лет не виделись и зачем грустить… Для такой кислой рожи сегодня нет оснований.... Я буду сейчас кумекать, как лучше угостить своего однополчанина и друга, а ты беги в ванну и мой свой живот…
Через час друзья покинули шикарный номер и опустились вниз, где находился ресторан. Здесь все также было очень красиво. Гостя особенно поразила красота блестящих стен и зеркального потолка. Мужчины присели за небольшой столик в самом углу, тут же подошел официант. Фарид сделал заказ. После первой рюмки русской водки бывшие армейские дембеля разговорились. Верховодил во всем Фарид. Кузнецов только изредка отвечал на вопросы своего армейского товарища и то очень коротко. Он и на этот раз не изменял своему железному правилу: не высовывать нос и держать язык за зубами. Да и хвалиться ему было нечем. За годы своего отшельничества по объединенной Германии он, дезертир, еще ничего не сделал для реализации своей желанной мечты. Да и в Испанию он попал совершенно случайно. Две недели грел свой живот не без помощи Эрики.
Замкнутость бывшего однополчанина нисколько не раздражала Исхакова. Боксер молчуном и тихоней был и в армии. Фарид после второго «стопаря» воообще разошелся. Он страшно хотел рассказать своему лучшему другу все то, что он пережил за эти годы. Александр очень внимательно наблюдал за своим земелей, который то тараторил как из пулемета, то стучал кулаками по столу. Иногда ему казалось, что он вот-вот стукнет кулаком по огромной голове официанта, который обслуживал их столик. Чернокожий паренек, поняв то, что маленький азиат с седой головой довольно богатый посетитель, решил основательно за ним поухаживать. Делал это он превосходно. Он успевал вовремя доливать в его рюмку спиртное, с усердием он также вытирал шваброй на полу смачные харчки, которые «испускал» изо рта пьянеющий рассказчик. Не проходило и пяти минут, чтобы негр не прошаркивался возле столика, за которым очень громко говорили и очень громко матерились. Русского языка прислужник не знал, но это не мешало ему хорошо «калымить». Где-то через час Фарид очень основательно поднагрузился и решил немного опорожниться.
Официант мгновенно уловил желание своего клиента. Он ловко подхватил его под руку и осторожно сопроводил его до туалетной кабины. Минут через десять друг верзилы не без помощи того же негра осторожно приземлился на небольшую кожаную кушетку. Клерк очень мило раскланялся и даже трижды низко кивнул головой, когда новый казах с улыбкой одарил его купюрой стоимостью в сто долларов. Кузнецов купеческий жест своего друга приметил сразу же. Он улыбнулся и тихо произнес: