«Старики», которых в первой роте было около десятка, во главе с Макуловым держали совет целый день. Наглое поведение салаги не покидало их голову и во время занятий. Скорее всего, после отбоя рядового Кузнецова вновь могла бы ожидать настоящая экзекуция, если бы не замполит и командир роты. Именно эти два офицера по-настоящему противостояли дедовщине. Макулов и его окружение очень обрадовалось тому, что замполит в очередной раз поехал в групповой госпиталь. Политработника мучил желудок.
Капитан Макаров очень тяжело переживал случившееся в своей роте. Любое нарушение дисциплины среди подчиненных, особенно издевательство над молодыми солдатами, прибавляло седины на его голове. На следующий день в роту он пришел к подъему личного состава и вызвал к себе в канцелярию ефрейтора Макулова. Старослужащий, узнав о том, что его вызывают к командиру, решил действовать по-лисьи. В двух метрах от «резиденции» ротного он перешел на строевой шаг и остановился, затем легонько стукнул кулаком в дверь. Потом ее очень осторожно открыл и с заискивающей улыбкой прогнусавил:
– Товарищ гвардии капитан, Вы меня вызывали?
Офицер с иронией посмотрел на солдата и также тихо, и несколько с недоумением проговорил:
– А Вы, рядовой Макулов, будто и не чувствуете то, что Вас сегодня обязательно вызовут…
Разговор командира и «старика» получился явно недружеский. Начальник и подчиненный это прекрасно понимали и сами. Становление рядового Макулова, как солдата, происходило на глазах офицера. Некоторые моменты его службы он помнил до мельчайших подробностей. Кое-что даже вызывало у Макарова улыбку, когда во время своей первой стрельбы из автомата боевыми патронами новобранец явно испортил воздух. Испортил так сильно, что руководителю участка пришлось не только сильнее сдавливать между своими ногами вздрагивающее тело солдата, но и еще зажимать руками свой нос. На этот раз собеседование длилось не очень долго. Подчиненный, скорее всего, понял свою очередную ошибку и принял позу убиенного. Макаров с некоторым недоверием смотрел на казаха, он не верил в искренность этого человека. В том, что Макулов неоднократно издевался над молодыми солдатами, офицер нисколько не сомневался. Он также прекрасно знал и то, что и сам салага Макулов когда-то получал «свое» от тех стариков, которые совсем недавно уволились в запас. Может и поэтому старослужащий мстил тем, кто только что пришел в подразделение.
«Старик», преданно заглядывающий в рот офицера, откуда «исходила» очередная порция нравопоучений, даже во время беседы допускал возможность возмездия над рослым салагой. Макулов, своеобразный падишах над своими сверстниками по призыву, не хотел терять среди них свой авторитет. Этот авторитет солдат в прямом смысле заработал потом и кровью. Молодого паренька из далекого казахского аула в первый же день службы жестоко избили. Около трех месяцев он усердно подшивал подворотнички к куртке старика-дембеля. На этом причуды для молодого не заканчивались. Каждый дембель вырабатывал свой порядок и регламент отхода ко сну. Кое-кто из молодых после ухода из подразделения старшины или офицеров роты падал на колени перед лежащим в постели дембелем и пел песни, или рассказывал сказки. Известив старослужащего о том, сколько ему осталось до дембеля, молодой воин начинал громко кукарекать. Затем салага очень старательно чесал спинку своему сослуживцу и лишь после того, как «дед» засыпал, осторожно по-кошачьи шел к себе в постель…
В эту ночь капитан Макаров пришел домой очень поздно, где-то в час ночи. Жена и дочка уже крепко спали. Выпив стакан крепкого чая, он быстро разделся и лег на диван. Диван ему «доставался» довольно часто. Жена и маленькая дочка обычно ложились спать около десяти вечера. Татьяна, так звали жену офицера, не дождавшись мужа к этому времени, ложила ребенка к себе в постель. Женщина довольно частенько просыпалась рано утром и бросала взор на диван, он был пустым. Это означало, что ее Сашенька уже ушел на подъем личного состава своей отличной роты…
В эту ночь у Александра Макарова на душе было почему-то очень тревожно. Он все думал о содержании беседы с молодым солдатом и о тех, кто его так жестоко обидел. С «дедовщиной» в роте боролся не только он один. В его распоряжении и замполита были офицеры и сержанты, комсомольские активисты. К воспитанию подчиненных привлекались даже члены женского совета части, которые в праздники приносили солдатам торты и различные выпечки. Неоднократно все эти усилия сводились к нулю. В Макаровской отличной роте также не обходилось без чрезвычайных происшествий, не говоря уже о тех подразделениях части, которые «утопали» по самые уши в дедовщине или в других правонарушениях… Капитана в принципе сейчас даже радовало поведение молодого солдата Кузнецова. Очень рослый парень дал достойный отпор старикам, дал отпор, скорее всего, благодаря своему росту и силе. У новобранца появилась какая-то не то биологическая, не то человеческая реакция на защиту своего достоинства…