Между тем Поля разлил водку по кружкам, чокнулись и выпили. Семка стал еще словоохотливее, а Поля, наоборот, насупил брови и угрюмо поглядывал на бутылку.
— Что скис малость, друг ты мой Поля? — пробасил Семка. Держи выше! Аль опять свою шмару вспомнил?
— А-а, оставь ее, — лениво отмахнулся Поля. — Оставь…
— Плюнь ты на нее! — весело зарычал Семка. — Плюнь, пока тебя не прогнала! Рано ль, поздно ль все равно прогонит, слышь?!
— Меня прогонит, не тебя, — так же равнодушно отмахнулся Поля. — Не твоя забота!
— Стерва она! Форменная стер-рва! — зарокотал Семка, видимо, задетый равнодушным тоном приятеля. — Гнать надо вовремя стерву! У-у-у, мне бы ее…
— Не трожь! — вдруг тонко взвизгнул Поля и, вскинув руки, подскочил к Семке. — Не трожь! — кричал он. — Не трожь! Она моя!..
— Да бог с тобой! — протянул Семка с улыбкой. — Бог с ней!.. Успокойся!..
— Она моя! — кричал Поля. — Лучше один раз с такой стервой… Лучше один раз…
— Да бог с тобой! — опять примирительно сказал Семка. — Бог с вами! Кто ее трогает!
— Не трожь! — повторил Поля, остывая. — Не имеешь такого права! Не трожь!..
Его трясущиеся руки опустились, и, тяжело хлопнув промерзшей дверью, он выскочил вон.
— Чумной какой-то! — проговорил Семка. — Пусть побегает! Мороз его быстро остудит!
Демьян молча сидел за столом.
— Точно, чумной малость, — опять заговорил Семка, поскольку собеседник молчал. — Баба одна сбила его с панталыку. А он, чумной, и мотается туда-сюда. В один год его на Урал гоняла. Он там богу, вернее, медведю, говорят, душу чуть не отдал. Но все же достал нужный ей минерал. Он все может, если захочет. У самого черта из преисподней целым и невредимым выберется за-ради этой стервы…
— А что это такое — минерал? — поинтересовался Демьян.
— Минерал?! Да камень какой-то. Не то хрусталь, не то что-то другое. Камень какой-то красивый, ценный камень. Ну, птица она не простая — эта баба-то, скажу я тебе. Видно, и вправду хороша стерва! Крепко присушила парня. Сейчас он словом не дает задеть ее. А выпьет еще немного — и сам начнет поносить на чем свет стоит. А кончится сезон — снова к ней. Да не пустой. Все, что она пожелает, доставит ей. Будь то хоть птичье молоко. Вот какая у него стер-рвоза, а не баба! Запутался он в сетях бабьих, что рыбешка малая, да!.. Я вот выпутать его хочу, да он ерепенится малость!..
Прислушиваясь к рокочущему басу собеседника, Демьян пожалел бездомного и неприкаянного парня Аполлона. Каково ему по белому свету туда-сюда мотаться?! Без отчего дома, без своей Звезды?! А потом пришла мысль: может быть, у него любовь? И он счастлив?! Но никто об этом не знает…
— Все ему говорят: «Плюнь ты на нее!» Не слушает никого! — рассказывал Семка. — До добра она, конечно, не доведет его. Бабы — они такие!.. Придет время — прогонит его, выкинет, как щенка! Вот что его ждет!..
— Он знает это? — спросил Демьян. — Ведь у него голова…
— В том-то и дело: знает! А что голова? Все равно делает по-своему. Вернее, как женщина захочет. Эх, Поля, Поля! Тебя изведет она… Твоя ненаглядная подружка!..
Слушая Семку, Демьян представил себе женщину Поли. Но он увидел ее вовсе не такой, какой нарисовал ее злой на язык Семка. Нет-нет, она совсем другая…
И он снова подумал о парне: может быть, у него большая любовь…
В то памятное лето, к концу пути, дожди, видно, все перепутали в жизни Демьяна. Вдруг он обнаружил, что начисто забыл о Рыбе Удачи. Он случайно наткнулся на нее и понял — все пропало. Испортилась Рыба. Надо было сразу же ее разделать и засушить. Он молча смотрел на Рыбу и размышлял о том, что раньше с ним такого никогда не случалось. Смотрел и молчал. И, как вода в реке, потекли мысли. Потекли, одна сменяя другую, другая — третью… Что же будет?.. Что впереди ожидает их?.. Что ожидает их в жизни?.. Что им преподнесет Время?.. Что?.. Где?.. Когда?.. Скоро иль не скоро?.. Радость иль печаль?..
Девушка тоже почувствовала что-то неладное. Подошла, постояла молча, затем тихо спросила:
— Что случилось?..
Не сразу, после паузы, он сказал:
— Да Рыба Удачи… совсем плохая стала…
— Рыба Удачи?..
— Да, помнишь: птица подарила. В первый день.
— Ах, да…
— Это я позабыл. Совсем без ума остался.
Помолчали. Потом, как бы утешая его, она улыбнулась глазами цвета вечерней лиственницы и сказала:
— Не расстраивайся — я не верю в приметы. Это все так, придумывают разное…