Тут же в голову ему пришло имя, но Торак отбросил его. Не гадай. Пусть твой разум будет открыт. Найди доказательства.
Он представил, как Бейл выходит из своего укрытия среди рябин, бежит к человеку, склонившемуся у алтаря. Убийца поднялся. Они обходили друг друга, подвигаясь все ближе и ближе к краю обрыва.
С одной стороны край Утеса был неровным, и на нанесенной ветром почве цеплялся за жизнь одинокий куст можжевельника. Корни его наполовину торчали из земли, и из него все еще тек древесный сок. Торак увидел, как Бейл отчаянно цепляется за ветку, хватаясь свободной рукой за грязный склон. Он так яростно боролся за жизнь. А убийца наступил ему на пальцы.
На глаза Торака пала пелена красного тумана. На ладонях выступил пот. Когда он поймает убийцу, он…
— Кто бы это ни был, — сказала Ренн, дрожа, — должно быть, он невероятно силен, раз смог побить Б… — И на этих словах она закусила костяшки пальцев.
В течение следующих пяти лет имя Бейла будет запрещено произносить, иначе его дух может вернуться, чтобы преследовать живых.
— Взгляни вон туда, — сказал Торак.
Он поднял маленький кусочек затвердевшей еловой смолы.
— И вот на это. — Он отогнул ветку, за которой был отпечаток руки.
Ренн с шумом выдохнула.
Наблюдая, как падает вниз его жертва, убийца Бейла опирался на одну руку. И на этой руке было всего три пальца.
Торак закрыл глаза. Он снова был в пещерах на Дальнем Севере, лицом к лицу с Пожирателем Душ.
Волк бросился к нему на помощь, прыгнул на нападавшего и откусил тому два пальца.
— Теперь мы знаем, кто это, — сказала Ренн холодно.
Они посмотрели друг на друга, вместе вспоминая жестокий взгляд зеленых глаз на лице, непроницаемом, словно растрескавшаяся земля.
Торак сжал в кулаке кусок еловой смолы.
— Тиацци, — прошептал он.
Глава третья
Повелитель Дубов даже не пытался скрыть следы. Он пробрался по отвесному северному склону Утеса на небольшой галечный пляж, сел в свою лодку и уплыл.
Торак и Ренн выследили его до этого места, а дальше след вел в Море.
— Я бы мог видеть его, — сказал Торак, — с того места, где был.
— Почему ты ночевал там? — спросила Ренн.
— Мне… нужно было побыть одному.
Она пристально посмотрела на него, но не стала расспрашивать. Это было даже хуже. Возможно, она догадалась, что он совершил ужасную ошибку, настолько ужасную, что не мог заставить себя рассказать ей.
— Теперь он может быть где угодно, — сказала она, поворачиваясь спиной к волнам. — Он мог уже добраться до Острова Водорослей или одного из островов помельче. Или вернуться обратно в Лес.
— И он уже далеко ушел, — сказал Торак. — Идем.
Чтобы вернуться в стоянку племени Тюленя, им пришлось забраться обратно на Утес. Алтарь все еще выглядел как-то неправильно. И Ренн первой заметила почему.
— Смотри на резной орнамент. Вершина алтаря сдвинута относительно черепа лося. Так не должно быть.
— Его передвигали! — Торак был в ужасе от того, что сам этого не заметил.
Царапины бросались в глаза, словно ворон на плавучей льдине. Он представил себе, как Повелитель Дубов — самый сильный человек в Лесу — налег плечом на алтарь, чтобы его сдвинуть, а затем вернул на место, но все-таки слегка не так, как положено.
Под кромкой алтаря Торак нашел то, что искал Тиацци: небольшое углубление, выдолбленное в породе Утеса. Внутри было пусто.
— Он нашел то, что искал, — сказал Торак.
Никто из них не стал вслух высказывать свои опасения. Но среди рябин на склоне Торак обнаружил подтверждение своей догадке: обрывки небольшого мешочка из шкуры тюленя. На иссохшем лоскутке кожи до сих пор был заметен слабый отпечаток чего-то твердого, размером с дикую сливу, чего-то, что прежде покоилось внутри.
У Торака кровь застучала в ушах. Голос Ренн доносился до него как будто издалека:
— Он нашел его, Торак. Тиацци заполучил огненный опал.
— Никому не говорите, — предостерег их Фин-Кединн. — Ни о том, что он был убит, ни о том, кто сделал это и почему.
Торак сразу согласился, но Ренн пришла в ужас:
— Даже его отцу?
— Никому, — повторил вождь племени Ворона.
Они присели на корточки у ручья на южной оконечности залива, глиной намазывая на лицах друг друга траурные метки. Рев водопада заглушал их голоса. Можно было говорить, не боясь, что их услышат женщины племени Тюленя, которые готовили погребальную трапезу ниже по течению, или мужчины, готовящие лодку Бейла к Смертному Странствию. В племени Тюленя работали молча, чтобы не оскорбить души погибшего юноши. Тораку показалось, что они занимаются этим как будто во сне.