— Альфа ручейных! — Лори повернулась к своей матери, которую всё ещё покрывал мех. — Сердце падшего принадлежит тебе, а вместе с ним и его стая.
Сердце падшего?
Я не знала, переспросила ли я это вслух или Август увидел замешательство, написанное на моём лице, но он сказал:
— Победитель съедает сердце проигравшего, таким образом приобретая связь со стаей мёртвого Альфы.
Комок желчи подступил к моему горлу.
Август встал передо мной и прижал меня к своей груди.
— Я же говорил тебе, что это жестоко.
Я не смотрела, но слышала водянистый звук разрываемой плоти, медленный хруст костей и кровавое хлюпанье того, что когда-то питало тело мужчины, а теперь должно было питать магию этой женщины.
Хотя я, вероятно, и вообразила себе это, мне показалось, что я услышала, как кровь капает с морды Кассандры и смешивается с землей, пропитанной слезами и рвотой.
В конце концов, торжествующие вопли разорвали летнее небо, возвестив о том, что Альфа пал, а его место заняла другая.
Я вспомнила последнее испытание против Лиама, которое мне нужно было выдержать — испытание на прочность. Неужели именно то, чему я только что стала свидетелем, и имели в виду старейшины? Неужели они надеялись, что Лиам разорвёт мою грудь и съест моё сердце?
Я вздрогнула, и Август стиснул меня ещё крепче, и я ему позволила. Мне было всё равно, кто увидит меня в его объятиях. У меня в груди всё ещё билось сердце. Я не хотела заставлять Августа скрываться, чтобы избежать критики или пристальных взглядов, точно так же, как не хотела заставлять Августа держаться от меня на расстоянии. Он был мне нужен. Я хотела его.
Если сегодняшний день чему-то меня и научил, так это тому, что жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о том, что подумают другие. Я обняла Августа за талию и прижалась к нему еще ближе, надеясь, что его запах и тепло помогут приглушить ужасные образы и звуки, которые продолжали воспроизводиться в моей голове.
ГЛАВА 51
Голоса вокруг нас становились всё громче. Разговоры начали проникать в мой гудящий мозг.
— Как ты думаешь, что он такое проглотил, что его стошнило? — спросил Мэтт своего брата.
— Мех, или, может быть, кусок плоти. От этого любого стошнит.
При упоминании рвоты желчь снова подступила к моему горлу.
— Ты был прав. Мне не следовало приходить, — пробормотала я, уткнувшись в грудь Августа.
Он заправил прядь волос мне за ухо.
— По крайней мере, теперь ты знаешь.
Его губы коснулись моей макушки, а пальцы прошлись по моей спине. Если у кого-то ещё были сомнения относительно того, пересекли ли мы с ним грань между дружбой и чем-то большим, я предполагала, что эта сцена должна была их развеять.
— Тебе следует забрать её отсюда, сынок, — услышала я слова Нельсона.
Я отстранилась от Августа так быстро, что, должно быть, оставила на нём пару своих ресниц.
Рот Нельсона был сжат в мрачную линию.
— Это было ужасно.
— Д-да, — заикаясь, пробормотала я.
Я заставила себя посмотреть в тёмно-карие глаза Нельсона, страшась увидеть там отвращение, но его там не было. Только настороженность. Я старалась не задаваться вопросом, была ли его настороженность вызвана тем, что произошло внизу, или тем, что произошло на террасе между Августом и мной.
Я засунула обратно под майку бретельку лифчика, которая соскользнула с моего плеча.
— Что теперь будет?
Несколько боулдеровцев тихо переговаривались позади Нельсона. Я услышала слова: Кассандра, дуэль, Лиам. Я боялась, что эти слова могут принадлежать одному и тому же предложению.
— Теперь, — отец Августа тяжело вздохнул. — Ручейные, вероятно, продлят своё пребывание в Боулдере. Им понадобится время для акклиматизации новых членов их стаи.
Джеймс, блондин с безупречно уложенными волосами, подошёл к Августу сзади.
— Это пойдёт на пользу вашему бизнесу.
— Можешь стричь и укладывать им волосы сколько угодно, но мы не будем вести дела с ручейными, — сказал Август.
— Мы жили рядом с сосновыми на протяжении почти ста лет и вели с ними дела. Почему бы нам не начать брать деньги с ручейных?
Август стиснул челюсти, как будто пытался удержать себя от язвительного ответа.