Он оттянул пальцем чёрное кружево. Холодный пот выступил у меня на лбу, когда он приблизился ещё ближе. Неожиданно резкая боль пронзила мой живот, и я отбросила его руку.
— Прости. Прости, — прохрипела я. — Это какой-то отстой.
Лиам встал на ноги, обхватил руками моё тело, которое начало дрожать, и положил свой подбородок мне на голову.
— Так и есть, но это временно.
Я прижалась щекой к его вздымающейся груди, и в моей голове был лишь один вопрос: почему моя волчица выбрала Августа себе в пару.
ГЛАВА 13
Я резко проснулась. Не понимая, где нахожусь, я оглядела комнату, залитую тусклым солнечным светом. Мой взгляд упал на картину с павлиньим пером над камином из камня. Я была в комнате Лиама.
В его кровати.
Я развернулась и коснулась его подушки. Она была холодной. Я скинула простыни со своих ног и вскочила с кровати.
— Лиам, — позвала я и начала передвигаться по спальне в поисках Лиама.
Дверь в ванную была приоткрыта, но внутри никого не было. Я взяла телефон, проверила время и пошатнулась, увидев цифры на экране: 10:30. Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала так долго.
Экран моего телефона был переполнен сообщениями от Эвелин, которая спрашивала меня, где я и всё ли со мной в порядке. Я отправила ей короткое сообщение о том, что со мной всё в порядке, и я направляюсь в гостиницу.
Лиам тоже прислал мне текстовое сообщение: «На пути в Денвер. Уже скучаю по тебе».
Сердце заколотилось где-то у меня в горле, превратив каждый мой вдох в подвиг.
Я проверила время в сообщении Лиама: 7:30 утра. Это означало, что он уже был в Денвере. Точнее он уже был там более двух часов. Тот факт, что я не получила от него других сообщений, вызвал у меня адскую тошноту. Означало ли это, что они отправились на поиски Эвереста? Или что они уже добрались до него и возвращались назад? Образы того, что они могли с ним сделать, проносились у меня в голове, как удушающий дым из трубы.
Я постаралась успокоить своё воображение. Мне нужно было загнать свои мысли в угол, чтобы удержать их от создания различных сценариев. Я поискала свою одежду, но вспомнила, что она осталась в гостиной. В нижнем белье я направилась к двери.
Открыв дверь, я увидела Лукаса. Оторвавшись от своего журнала, он выпалил:
— Наконец-то проснулась.
Я захлопнула дверь с такой силой, что петли на ней задребезжали. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Я прикрыла руками обнажённую грудь, как будто Лукас каким-то образом мог увидеть её сквозь дверь.
— Если я тоже разденусь, тебе это поможет?
Поможет? Чем, по его мнению, это могло помочь?
— Судя по твоему молчанию, ответ отрицательный.
Я отыскала полотенце и обернула его вокруг себя. Делая большие глотки воздуха, я с трудом зашагала обратно к двери, после чего распахнула её.
Лукас ухмыльнулся.
— Ты же знаешь, что ты теперь член стаи, Несс. Тебе надо привыкать раздеваться перед нами. Это поможет тебе сблизиться со своим народом.
— Вы и ваши методы единения… — пробормотала я и поплелась в сторону дивана.
— Значит, тебе понравилось играть в пейнтбол? Надо бы повторить.
— Я скорее съем тухлую белку.
Он бросил свой журнал на кованный кофейный столик, после чего поправил бейсболку синего цвета, которую он носил козырьком назад, и сказал:
— Ты такая чёрствая, Кларк.
— Какая часть игры в пейнтбол должна была мне понравиться? Когда меня пристрелили мои же товарищи по команде?
Я стянула с дивана лифчик, после чего схватила свои джинсы и футболку.
— Вы вели себя со мной просто ужасно.
— Это называется дедовщина. Все через это проходят.
— Серьёзно? Кто ещё в стае пережил такое же веселье?
Лукас одарил меня глуповатой улыбкой.
— Я так и думала.
— Ты когда-нибудь слышала, что затаить обиду это всё равно, что выпить яду? Это только делает тебе больно.
Я стиснула зубы.
— Кстати, а что ты здесь вообще делаешь? Опять пришёл поиграть в сторожевого пса?
Он хмыкнул.
— Во-первых, я волк, а не пёс. Во-вторых, несмотря на то, что провести день с тобой это так же увлекательно, как стричь ногти на ногах, я отношусь к своей работе серьёзно.
Неужели он только что заставил меня представить его ноги? Фу.
Он встал и вытер руки о свои чёрные спортивные шорты.
— Кроме того, если всё пройдёт хорошо, ты избавишься от меня к вечеру.