— Что-то не то, — сказал Коул.
Тишина сотрясла всё моё тело.
Лукас понюхал воздух.
— Здесь отовсюду несёт ими.
— Я чувствую сердцебиения, — сказал он. — Человеческие и…
Послышались шаги и стук когтей, а затем два волка, вышли из гостиной, переваливаясь из стороны в сторону. Только это были не волки, а собаки. Огромные, золотисто-чёрные собаки, с обвисшими мордами. Они остановились перед нами шестерыми, оскалив зубы, по их отвисшим щекам текла слюна.
Я попятилась и врезалась в грудь Августа. Его руки легли мне на плечи в том же самом месте, где не так давно лежали руки Лиама. Но они не оставили на мне синяков, в отличие от рук Лиама. Прикосновение Августа было нежным, но твёрдым — бархатным, а не стальным.
Я расслабилась, заметив, что собаки были на туго натянутых поводках. Послышались шаги ног, ступающих по деревянному полу, а затем в дверях гостиной появился седовласый мужчина.
Эйдан Майклз
Он натянул поводки.
— Надеюсь, вы воздержитесь от убийства моих новых ищеек. Я приобрел их всего неделю назад.
Коул подошёл поближе ко мне, а Мэтт и Лукас встали перед Лиамом. Август не пошевелился. Он не отпускал мои руки, которые начали дрожать. Не от страха, а от неподдельной ненависти.
Я не хотела убивать собак, но их владельца… Я была уверена, что жаждала этого, желала перегрызть одну из его артерий и посмотреть, как он истечёт кровью.
— Он не причинит тебе вреда, — пробормотал Август.
Я не боялась, что он причинит мне боль. Совсем наоборот.
— Что ты здесь делаешь? — тон Лиама был резким, точно бензопила.
— Я просто решил заехать в своё новое заведение. Оно немного обшарпано, но вид отсюда великолепный. Это лучшее здание на этой территории.
Его тёмно-синие глаза в очках искали мои, пытаясь обогнуть стену мужских тел.
— Где твои постояльцы? — выпалил Лукас.
— Пошли немного размяться. Чудесные ребята. Очень образованные и дальновидные. Приятно отличаются от жителей Боулдера.
— Все? — спросил Лиам.
— Они, конечно, не все такие сообразительные, но…
— Лиам имел в виду, все ли они ушли на пробежку? — вставил Мэтт.
— О, да. Они все ушли. Даже молодые ребятки.
Эйдан почесал одну из своих собак между ушами.
— Если вы последуете за мной, я отведу вас туда, где будет проходить званый ужин.
— Ты остаёшься? — спросил Лукас.
— Почему нет? Это же моя собственность.
Эйдан обвёл взглядом фойе с высокими потолками.
Сухожилия на шее Лиама сдвинулись.
— Миссис Морган знает, что ты остаёшься?
Миссис Морган? Разве это была фамилия?
Эйдан улыбнулся своей маслянистой улыбкой.
— О, она знает. А теперь пройдёмте сюда, — он указал в сторону гостиной. — После вас.
— Сам иди вперёд, Эйдан, — сказал Лиам.
Это был первый раз, когда я услышала, как он обращается к старику по имени.
— Мы последуем за тобой.
Губы охотника поднялись ещё выше.
— У меня нет с собой винтовки, Колейн.
— Если ты не хочешь, чтобы я свернул шеи твоим собакам, ты пойдёшь впереди нас, — сказал Лиам.
Эйдан ласково похлопал более крупную ищейку.
— Эти два мальчика могли быть твоими двоюродными братьями.
— Мы не родственники собакам, — процедил Лиам сквозь зубы.
Нарастающий гнев Лиама подпитывал садистское ликование Эйдана Майклза.
Старик дёрнул за поводки, а затем повернулся и направился в гостиную. Лиам развернулся ко мне, как будто собирался что-то сказать. Его глаза светились янтарным цветом из-за жажды крови. И этот цвет стал ещё насыщеннее, когда он заметил руки Августа на мне.
Я была так поглощена видом Эйдана, что забыла о том, что Август всё ещё держал меня. Я высвободилась из его рук. Никто не произнёс ни слова, сделав и без того неловкий момент ещё более неловким.
— Не могу поверить, что эти ублюдки пошли на пробежку, — наконец, сказал Мэтт.
— Это не более чем тактический приём ведения переговоров, — пробормотал Лиам.
Его глаза начали медленно возвращаться к своему привычному человеческому оттенку. Только кольца вокруг его радужек оставались горящими, точно языки пламени.
Я скрестила руки на груди и начала потирать свою покрытую мурашками кожу. Кондиционеры были включены на полную мощность.
— Сделать из помещения холодильник это тоже тактический приём ведения переговоров? — спросила я.
— Всё, что создаёт дискомфорт, это тактический приём.